Южный Урал, № 2—3
Шрифт:
Зимою в лесу чаще, чем летом, можно встретить голубокрылую сойку, красногрудых снегирей и дятлов. Иногда с северного Урала прилетают красивые свиристели, щуры, клесты. С шумом, с гамом пролетает стайка веселых, краснорозовых с белыми поясами птичек, с причудливо изогнутыми, крепкими клювами. Они стаями садятся на унизанную шишками лиственницу. Одна за другой летят вниз срываемые птичками шишки, и скоро от них чернеет под деревом снег.
Для клестов семена хвойных деревьев составляют почти единственный вид корма зимою; их массивные клещеобразные клювы легко обрывают и разделывают по чешуйке крепкие шишки сосны. Здесь также можно увидеть малюсеньких, сереньких птичек с темнобурой шапочкой на голове.
Почти пять месяцев здесь длится зима. Зачастую она сопровождается буранами и большими снегопадами. Но самым большим злом для лесных жителей бывают зимние оттепели, после которых леденеют снег и деревья, и для птиц наступает самая трудная пора.
С. Ушков
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
К. Боголюбов
ПЕВЕЦ ТРУДА И СИЛЫ НАРОДНОЙ
(К 70-летию со дня рождения П. П. Бажова)
В книге «Малахитовая шкатулка» есть изумительный по глубине и лирической задушевности сказ «Каменный цветок». Сказ про горного мастера Данилу с его вдохновенной мечтой — «полную силу камня самому поглядеть и людям показать».
Большая мысль заключена в этом сказе. Мысль о том, что истинная красота — это красота правды, что служение этой красоте есть служение народу, что нет свободы художника без свободы народа и что подлинное искусство всегда народно и глубоко человечно. Символичен путь Данилы из подземных чертогов Хозяйки Медной горы к людям, к живой жизни с ее радостями и горестями, с ее борьбой и трудом. Таков путь настоящего художника и настоящего искусства. Он тем благородней, чем выше озаряющая его цель.
Бажову этот путь указала Великая Октябрьская революция.
— Вероятно, никаких литературных работ у меня не было бы, если бы не революция, — говорит он.
Старый дореволюционный Екатеринбург. Центр горнозаводского Урала, «живой узел», как называл его еще Мамин-Сибиряк. Бойко торговали в Гостином дворе и мучных лабазах на Уктусской улице, а на папертях церквей толпились нищие и калеки. Был ресторан «Пале-Рояль» и целые кварталы публичных домов. Было полдюжины церквей и даже монастырь, но не было ни одного высшего учебного заведения. Было и так называемое «общество»: юркие дельцы с немецкими фамилиями, дамы-патронессы, «столпы города» — фабриканты Макаровы, заводчики Злоказовы, купцы Агафуровы.
Но был и другой Екатеринбург — город рабочей и ремесленной бедноты, ютившейся в подслеповатых избенках на Загородных, на Мельковке, на бесконечных Опалихах. Город искусных мастеров-гранильщиков, чьи изделия гремели на весь мир, город верх-исетских металлургов, ткачей с макаровской фабрики. Город, в котором Свердлов сплачивал боевые рабочие дружины, — цитадель большевизма на Урале.
Больше 20 лет прожил Бажов в старом Екатеринбурге.
В 1918 году вступил он в ряды большевистской партии, расстался с профессией педагога и перешел на боевую работу газетчика, агитатора и пропагандиста.
Газета! Какой великолепной литературной и политической школой оказалась она для молодого большевика. Газета учила видеть и отбирать факты, прививала чувство нового, помогала стать ближе к жизни народа, к его интересам. Но прежде всего и больше всего учила партийной оценке явлений.
— Газета пробудила во мне любовь к очерку и быту, — вспоминает Павел Петрович. — Стал я еще сильнее присматриваться к особенностям народного языка.
В отделе писем в редакции «Крестьянской газеты» не один год провел он за изучением человеческих документов — селькоровских заметок и писем крестьян. Часто можно было видеть здесь его характерную фигуру, склонившуюся над столом. Острый глаз газетчика-большевика угадывал за строчками, выведенными неопытной рукой, факты большого культурного значения. Он видел рождение нового в экономике, в быту, в сознании.
Разумеется, не только письма из деревни изучал Бажов — он изучал самую жизнь. В течение ряда лет наблюдал он социалистическое развитие деревни Любиной в Краснополянском районе. «Пять ступеней коллективизации» назвал он свою книгу-очерк об этой деревне. С каким проникновением описывал он процесс великого перелома, происходивший на его глазах.
Работа в газете показала ему огромное значение для писателя наблюдений над жизнью. Об этом он не устает напоминать своим товарищам по перу.
— Почему мы пишем слабо? От бедности впечатлений. Отсюда и самоповторение… У Мамина-Сибиряка тоже встречается самоповторение, но все-таки «Горное гнездо» и «Хлеб» — это два разных романа. Он умел наблюдать и брал из самой гущи жизни… Хорошо… Почему нужно ехать куда-то? Может быть, для того только, чтобы вставить пейзаж… Белая березка и прочее… Правда, у нас в городе, пожалуй, не найдешь пейзажа с березкой. Зато здесь есть труд и люди труда, а значит, и поэзия труда. Идите на любой завод, понаблюдайте, и перед вами откроется такой мир, такая масса творческого материала, что вы поразитесь… Мы не должны замыкаться в четырех стенах.
От наблюдений над действительностью, над простыми людьми и их трудом от знания их дум вел путь к созданию сокровищ «Малахитовой шкатулки».
Создать эту книгу мог только поэт огромной силы, художник и мыслитель. Сам же он называет автором чудесных сказов народ. Да, он учился у народа. Он с детства слышал его голос, видел его слезы и труд.
Родина образов «Малахитовой шкатулки» — один из самых поэтических уголков Урала. Здесь, в округе сысертских заводов, возвышаются овеянные легендами Думная и Азов-гора, а рядом Гумешевский рудник — богатейшее месторождение малахита и медного колчедана. Зеленый шум и розоватые вспышки пламени над домнами. Мечта найти золотой самородок и жизнь, от которой «некуда податься, кроме как в землю».
В изумительном сочетании реального с фантастическим — обаяние бажовских сказов. Вымысел в них становится поэзией, но за фантастическим узором всегда прощупывается плотная ткань действительности. Сказочные образы не уводят от земли, а, наоборот, еще резче подчеркивают реальность классовой борьбы и жгучей ненависти к Северьянам-убойцам, к Турчаниновым и их «подлокотникам», ко всему несправедливому строю жизни.
Тема ненависти идет рядом с темой любви. «Малахитовая шкатулка» — книга о любви к труду, книга о счастье творчества мастеров, вдохновенных искателей, новаторов своего дела. И до чего это современная книга!