Z – значит Зомби (сборник)
Шрифт:
– Полнолуние, я знаю. Все синяки его чувствуют. Прутся на северо-запад. Только на фига?
– Они к морю идут. Зов луны. – Фельдшер обработал раны на шее и запястьях девушки. Принялся расстегивать намордник.
– Эй, аккуратнее, она сейчас не в духе, цапнуть может, – забеспокоился Лазарь.
– Предупрежден – значит вооружен. – Фельдшер снял намордник, не дожидаясь реакции, зафиксировал голову больной и привычным движением заставил открыть рот. Зубы были в порядке. Девушка издала тихий стон, попыталась вырваться. Пришлось вернуть намордник на место. Кроме ссадин, видимых причин для беспокойного состояния не было. Если только… Фельдшер опустился
– Что вы делаете? – тут же спохватился парень. «Надо же! – подумал эскулап. – Сними наручники и маску, и девчонка сожрет его и не поморщится, а паренек продолжает с ней возиться. Любит». Фельдшер удовлетворенно кивнул. Догадка подтвердилась.
– Месячные? – удивился Лазарь. Достал из кармана разгрузки потрепанный блокнот, полистал. – Вот же график. Через три дня должны… Чего так рано-то?
– Это может зависеть от сезона. Гормональный тонус тоже нельзя сбрасывать со счетов. Видите ли, у инфициро ванных летаргия протекает так же, как и у обычных людей – неравномерно. Есть более и менее активные фазы. А в сочетании с лунатизмом… Даже не знаю. Могу предположить, что иногда зомби близки к пробуждению.
– Скажите… Я все хотел спросить, – парень замешкался. – Вы уверены в своей теории, что зомби – это живые люди, у которых летаргический сон сочетается с лунатизмом… То есть вы верите, что синяков можно вылечить?
Когда речь зашла об исцелении, взгляд у Лазаря сделался совершенно безумным.
«Одержим надеждой! – Фельдшер тихонько вздохнул. – Зачем я его раззадориваю?»
– Послушайте, Лазарь… э-э… Константин, – это все только теория, рассуждения. А по сути – пустая болтовня. Я же всего лишь фельдшер. Вы бы вот лучше о себе подумали. Это кроме всяких зомби. Зеркало нашли? Осматриваете себя регулярно?
– Меня Вертолетчик осматривает, – отмахнулся Лазарь.
– Этот тип, который говорит с голубями на разных языках и ходит ловить рыбу в сухой фонтан, иногда забывая дома удочки? Господи, Костик, да он же невменяем! Вам следует попросить кого-то другого.
– Больше к нам никто приближаться не хочет. Боятся, вдруг Ташка меня уже укусила, и я тоже скоро обращусь, – насупился Лазарь.
– Я не говорю, что они правы, но их можно понять. Все жители Балчуга прошли через атаки инфицированных. И чаще всего это были близкие им люди. Для ваших соседей зомби – всегда опасность. Слабые от них бегут, сильные – стремятся уничтожить врага.
– Мы им не враги, Таша не враг! Она больна, ей помочь нужно! Я… я ей мясо даю каждый день. Она не голодает. Не должна напасть, – казалось, Лазарь сейчас заплачет. Но нет, вздохнул глубоко, успокоился. Значит, не осталось слез.
Глава 2. Остров
#3. Балчуг. Я раньше думал, что это только гостиница для нуворишей. Потом, что – район. Хрен там! Это целый остров. По форме похож на банан или на пиявку – кому как нравится. Никакого фрейдизма. С одной стороны Обводной канал, с другой – Москва-река. Место – зачетное, надежное. Правда, сейчас в канале и в реке воды мало. Но синяки все равно не лезут. Они, как звери – залипают на маршрут, которым ходили раньше. Так Фельдшер говорит и еще книжник Андрей.
На Балчуге три общины. Одна на Стрелке, где фабрика «Красный Октябрь». Наша – у военных складов. И еще одна – возле старой ГЭС. Была четвертая, у Швейцарского отеля, но там что-то не срослось и почти всех выжрали.
Лазарь с Ташкой вышли из дома, где квартиро вал Фельдшер, и нос к носу столкнулись с чебуханщиком Ринатом. Ушлый Ринат содержал
– А-а… Костик-джан! – обрадовался Ринат – Все в порядке? А я вот, видишь, с зубом маюсь. Думаю, зачем мне такой напасть? Пускай Фельдшер выдирает. Придешь сегодня вечером? Мы новый холодильник на складе открыли – баранина, свинина, вай, какой мясо!
Лазарь кивнул. Посмотрел на довольное круглое лицо Рината. Ну как у такого может зуб болеть?
Они миновали пустырь, на котором до эпидемии хотели строить отель, и вошли в арку жилого дома.
Во дворе у подъезда за столом, сколоченным из струганых досок, расположились музыкант Лев Ройт по про звищу Рабби Роид и книжник Андрей, которого чаще называли Борода. Их разделяла шахматная доска и облако напряженных мыслей. Рядом, у клена застыл в задумчивости дворник Мансур – наследник многих поколений татарских дворников, чудом сохранивший свою национально-историческую аутентичность в центре столицы. Словно в дореволюционные времена, могучий и немногословный Мансур не только мел улицу, но и осуществлял функции дворового стража. Гонял алкашей с детской площадки, задерживал домушников и угонщиков авто, отлавливал и сурово наказывал местных*censored*ганов, а один раз даже поймал и сдал в милицию двух настоящих террористов. В изменившемся мире он продолжал свою вахту. Поодаль на скамейке сидела Трофимовна. Пожилая женщина с неприятным скукоженным лицом и зычным голосом.
– Костик, доброе утро! – Ройт поднялся из-за стола, протянул руку. Пальцы у него были очень длинные и сильные. Казалось, Рабби может обернуть их вокруг ладони Лазаря не менее двух раз. Музыкант рань ше играл в этническом оркестре «Лехаим». Его инструментом была огромная виолончель. Когда в общине при Доме музыки случилась вспышка стазиса, Лев Ройт бежал, захватив с собой только любимый инструмент. Он явился к военным складам в оборванном фраке с огромным чехлом за спиной. Все его товарищи по оркестру, включая дирижера, знаменитого Гарри Рубинштейна в одночасье превратились в алчущих мяса монстров.
Костик с искренней радостью принял рукопожатие Ройта. Ему нравился этот многословный, нескладный, но бесспорно добрый и безобидный человек.
– Я, видите ли, никак не могу преодолеть бомбейскую защиту господина Бороды. – Ройт яростно вцепился в свои редеющие черные кудри, извлек из нагрудного кармана вторые очки, нацепил их поверх первых и принялся изучать шахматную доску, словно хотел таким образом разглядеть верную тактику.
– Безнадежно, мой дорогой музыкант, безнадежно, – пророкотал книжник. – Вот если бы вы приобрели у м еня учебник по шахматам Франсуа Арманта инфолио, семьдесят третий год, в прекрасном состоянии…
– Вы слышали? Этот человек желает меня разорить! – Черные глаза Ройта за стеклами двух очков казались огромнее и печальнее обычного. – Откуда, скажите на милость, откуда я возьму средства? Вот если бы вы дали мне почитать книгу на время…
– Исключено, любезный друг, совершенно исключено. У меня, знаете ли, не библиотека. Но выход есть, у нас тут ожидается небольшое собрание книжников, вы могли бы поиграть нам на своем инструменте…
За густой черной бородой Андрея нельзя было разглядеть улыбки, но он явно был доволен.