З.Л.О.
Шрифт:
Следак нервно закашлял. Больше всего сейчас ему хотелось убежать из замковой пыточной под проливной дождь, чтобы струи воды смыли с него этот липкий кошмарный сон. Но он не мог этого сделать. Во-первых, происходящее не было сном. Во-вторых, хоть Следак и не сам затеял эту игру, он считал себя отчасти виновным во всем, что творилось сейчас в этом проклятом городе. Сначала Сатанюга бубнил на латыни, и Следаку, как выпускнику юрфака, иногда попадались знакомые слова. Но вскоре пошла полная абракадабра. «Наверное, шумерский», — подумал Следак и сразу вспомнил Ароныча. О существовании мертвых языков Следак услышал именно от него. Классный был мужик. Следак представил, как бы у Ароныча отвисла челюсть, доведись ему увидеть их ночное представление. На лице невольно появилась улыбка, которая колючим шариком скатилась в живот, а потом пошла обратно. «Ну вот, только заржать тут не хватало». Следак решил отвлечь себя от неминуемых
Наум Аронович вел во Дворце пионеров краеведческий кружок, который любознательный Следак посещал с пятого по восьмой класс. Дети боготворили Ароныча, только что окончившего истфак и не растерявшего еще юношеского энтузиазма. Они заслушивались его диковинными историями про родной край. С ним они то погружались в магию кельтских друидов, то клеили из картона рыцарские доспехи и устраивали настоящие турниры, на которых невзрачный, лысоватый Ароныч начинал, казалось, светиться загадочным звездным светом и становился похож на могущественного колдуна вроде Мерлина. Как-то раз Ароныч рассказал ребятишкам, как тевтонские рыцари поминали после боя своих погибших собратьев. Вечером они разводили огромный костер и кидали в него плащи погибших. Потом, уже глубокой ночью, когда костер прогорал, рыцари посыпали пеплом головы, углем обводили контур глаз и красили веки, переворачивали плащи черным подбоем наружу, садились в круг. Втыкали перед собой мечи, как кресты. Монах подходил к каждому и писал углем на лбу первую букву имени одного из погибших. Все закрывали глаза и молча молились. В неверном свете тлеющих углей белые лица с черными глазницами становились похожи на выбеленные черепа. Словно покойники сидят в кругу. Мальчишки, конечно же, все так и сделали в одном из походов к башне Бисмарка — разрисовались, завернулись в одеяла и сели, закрыв глаза, в круг. Следак помнил, что обряд даже в их исполнении смотрелся страшновато. Таким был первый его эзотерический опыт — тогда он смотрел на мир чистым и наивным взглядом. Тогда его игры не имели ничего общего с тем жутким ритуалом, в котором он участвовал теперь. Теперь Следак хорошо знал, как это — когда страшно по-настоящему. А Ароныч лет десять назад умер от сердечного приступа. Пил много в последнее время, не нашел себя в новой эпохе, которой на фиг не нужен был его любимый кружок. Слава богу, не дожил до пришествия в город ЗЛА.
Сатанюга перешел на древнееврейский, смешно завывая в конце каждой фразы. Следак, глубоко ушедший в воспоминания, случайно поднял глаза и встретился взглядом с несчастным козлом, тяжело дышавшим в ожидании печальной своей участи. Следак никогда не симпатизировал живодерам, и сердце его наполнилось жалостью. Накостылять какому-нибудь гаду на допросе — пожалуйста, но мучить несчастную, безвинную животину — это не к нему. Сатанюга настоял, чтобы козел был обязательно, и именно такой — старый, бородатый, матерый козлище. На его поиски и поимку ушел весь вчерашний день. Торговаться было некогда, так что они его украли. Козел оказался настоящим козлом, взятие в плен далось нелегко. Тощему заду Сатанюги досталось больше всего. И поделом. Следак вспомнил этот замечательный удар острыми рогами. Теперь уже он никак не смог сдержать истерический смех. Сатанюга, поперхнувшись очередным хрипло каркающим словом, резко повернулся и сверкнул злобным взглядом из-под капюшона на хохочущего Следака.
— Псих! Придурок! Я из-за тебя сбился! А если я слово неправильно из-за этого прочитал? Ты понимаешь, что наделал?!
Сатанюгу трясло. Следак перестал смеяться, виновато развел руками:
— Может, сначала начнешь?
Аня и Яна одновременно повернули свои очаровательные лица, никак не вязавшиеся с их черными плащами и тягостной картиной мессы.
— Ни в коем случае. Продолжай с того же места, — в один голос сказали двойняшки.
Сатанюга глубоко вздохнул, порывисто всхлипнув, и продолжил читать. Никто больше не мешал ему. Вскоре он закончил и опустил тяжелый Гримуар на пол перед собой. Затем склонился над козлом, достал из кармана плаща серебряный нож, на лезвии которого была выгравирована ползущая змея, и резким движением перерезал животному горло. Несчастная жертва забилась в конвульсиях, кровь рубиновой струей хлынула на каменные плиты. Сатанюга воздел руки к закопченному своду подвала.
— Приди, Самриил! — крикнул он, но ничего не произошло.
— Приди, приди! — тонкими мультяшными голосками стали вторить ему двойняшки, но по-прежнему ничего не изменилось.
Следак внутренне приободрился и вздохнул с облегчением. Похоже, идиотский спектакль заканчивался. «Все-таки я реальный псих, нужно скорее выбираться отсюда». Но не успел он сделать и шага, как в пустом круге произошло легкое шевеление воздуха. Этого дуновения хватило, чтобы погасить почти все стоявшие по кругу свечи и пережать страхом горло видавшего виды
— Уаграу-аограуца-рухуоаа! — прогрохотало существо и угрожающе взмахнуло мечом.
Сатанюга вдруг спохватился и заголосил:
— Заклинаю тебя, демон, служить нам двенадцать часов, ибо знаем имя твое, Самриил, знак твой и сущность твою. Принеси нам клятву верности или уходи туда, откуда пришел!
Голос его утончился до смешного, а Гримуар он держал над головой, словно защищаясь. Демон недоуменно покачал золотой головой, видимо удивляясь такому странному предложению, потом резко повернулся к Сатанюге и… откусил ему голову. В воздух поднялся фонтан алой крови. Много раз впоследствии Следак прокручивал в памяти эту сцену, но, видимо, настолько был силен шок, что он закрыл от ужаса глаза. Так что, как патлатая голова Сатанюги смогла уместиться в пасти демона и кануть в его зыбкой плоти, осталось непонятным. Обезглавленный Сатанюга повалился на мертвого козла, и демон немедленно кремировал их огненным мечом. От двух тел и упавшего между ними Гримуара осталась только общая горка седого пепла. Демон же стал блекнуть и в считаные секунды приобрел вполне себе человеческий вид. Перед едва не обмочившимися двойняшками и онемевшим Следаком в воздухе висел смуглый красавец с широко раскинутыми золотыми крыльями за спиной. Из одежды на нем красовалась лишь мелкоячеистая золотая кольчуга. Демон с любопытством и, казалось, даже искоркой иронии в горящих глазах поглядывал на своих вызывантов. Похоже, он пока не собирался убивать их. Сначала Следаку показалось, что демон ликом похож на вокалиста группы «Слэйер», потом — что на артиста Александра Ревву. В конце концов запаниковавший мозг решил успокоиться на том, что демон есть демон и похож на свой портрет работы гениального Врубеля.
«Бред!» — сам себе сказал Следак. Никому не дано разглядеть истинное лицо демона, просто мозг, напряженно роясь в подсознании, предлагает ему похожие стереотипы. «Интересно будет узнать у девчонок, на кого он похож, по их мнению. Если он нас сейчас не сожжет». Почему-то уверенность в том, что демон передумал их убивать, с каждой минутой все крепла и крепла в сознании Следака. Он не удивился, когда демон, улыбнувшись, заговорил на чистом русском:
— Терпеть не могу, когда вы мучите животных, братьев ваших меньших. Тварей бессловесных. А ты?
— Я? — спросил Следак, в голове которого переливчатыми бубенцами звенело только одно слово: идиот-идиот-идиот.
— Ты!
— Я тоже.
— Чего ж тогда не остановил плохого парня?
— Нам нужно было вызвать демона. То есть вас. А Сат… а он сказал, что без козла не получится.
— Ты сказал, что я демон? Я не ослышался?
— Да.
— Овцы заблудшие, вы называете меня демоном. Странно. Ваш друг произнес плохое имя. Больше так не надо.
Следак кивнул. Сестрички тоже кивнули и тихонько всхлипнули.
— А как нам вас называть? — осмелел Следак.
— Ну, вы ведь считаете, что вызвали демона. Зовите меня, например, Димон. Нравится?
Следак понимал, что над ним изощренно издеваются. Димоном звали его лучшего друга из второго подъезда. Он погиб в Афгане двадцать три года назад. А эта тварь только что откусила голову человеку. Правда, человеку никудышному, но человеку.
— Нравится, — ответил он и отвел взгляд.
— А вам, барышни, нравится? — игриво спросил новоиспеченный Димон двойняшек. — Может, снимете свои капюшоны? Познакомимся. Я вовсе не кровожадный, просто не могу видеть, как над зверюшками издеваются. Да и потом, для общения мне необходим транслятор-переводчик, запас ваших слов, ну и мгновенный адаптор в вашей реальности. Если не считать жуткой чернухи, глупости и путаницы в известных мне понятиях, мозг вашего друга пришелся мне как нельзя кстати. В данный момент я перевариваю информацию. Простите за варварские методы.