За 30 милль... на Север
Шрифт:
– Где твой хозяин? Мы хотим поговорить по-дружески, – не сказал, пропел над ухом звонкий фальцет Хосдейла.
– Друзья не приходят в четыре утра. У меня приказ никого не впускать через чёрный ход, – Валет не решился наставить на лейтенанта автомат. Тупорылый оскал дульника «ксюхи» смотрел левее командира отряда наёмников, взявших его в полукольцо.
Хосдейл потоптался на месте:
– Приказ, говоришь!?
Едва видимым движением руки он подал сигнал своим головорезам. Те по команде взяли на мушку охранника, готовые в любой момент изрешетить его. Следом за ним вытащил из кобуры огромный пистолет израильского производства и сам лейтенант.
– Ну что, пёс, теперь пропустишь меня и команду? –
Часовой сглотнул слюну и ответил, холодея от страха:
– Большая у тебя пушка. Кина американского насмотрелся?
Хосдейл улыбнулся:
– Обожаю людей с чувством юмора. Но шучу здесь я. Взять его!!!
Последнюю реплику он адресовал ребятам из группы поддержки. Они явно ожидали такого приказа, так как в считаные секунды у Валета отобрали АКСу и положили лицом в землю. Запястья пленнику затянули стяжкой сзади на спине.
– Это для профилактики. Люблю причинять страдания людям. К счастью, я выспался сегодня. Могли бы пустить кровь. Поэтому лежи, не дёргайся, питбуль!
Лейтенант обшарил карманы лежачего бойца Вала.
– Сезам откройся, – пробормотал найм и после недолгих манипуляций шагнул в дверь. Вместе с ним вошло ещё четверо. Пятый человек занял место Валета, присматривая заодно и за охранником.
– Проверьте все укромные уголки. Найдите мне Вала и обслугу. Живо!
Он взмахнул своим большим пистолетом, и группа из четырёх головорезов прыснула в сторону, будто свора гончих, что нащупала след загонной дичи.
3.
Бармен Вал давно не спал, когда услышал грохот и возню в общем зале. Трещали выбитые дверные косяки наверху в гостевых комнатах, скрипели иссохшие половицы под тяжёлыми берцами вошедших, звенела битая посуда, повсюду звучали голоса недовольных посетителей, которых пинками выгоняли с насиженных мест. Незваные гости разрушали бар, стремясь таким образом самоутвердиться и нагнать на него страху. Вооружённые боевики Синдиката наводили порядки в «Синем комбеззе», пытаясь найти крамолу. Скоро они прибудут сюда, выломают двери в «офис», наставят автоматы и выставят ультиматум за грехи. Убивать его не станут, зачем тратить пули на курочку, несущую золотые яички. Попытаются запугать. И только.
Проснулся Вал рано. Мочевой пузырь и желудок вынудили его провести часть жизни в туалете. А ночка выдалась весёлой. Полночи Синдикат разыскивал пропавших ветеранов, и нашёл. Возле схрона Грешника в километре от базы. Всех троих с разорванными, изрешеченными пулями и осколками телами. Труп Грешника оперативный отряд не обнаружил. Опальный и ненавистный наёмник исчез, оставив логово с убитыми друзьями, над которыми уже успели поработать ночные хищники. Добровольцам пришлось изрядно пострелять слепых собак, что заглянули на место побоища. Валу сообщил плохую новость Валет, не без помощи Одноглазого, конечно. Это означало одно: его спокойной жизни пришёл конец. За него возьмутся и очень скоро. Он виновен в смерти ребят, только потому, что накануне бойни разговаривал с изгнанником. И не будь у него связей по всей Зоне, налаженных путей поставок продовольствия, оружия и боеприпасов, его бы давно приговорили. Раз, два – и нету. Торговец догадывался, что с ним захотят поговорить прежде, чем пристрелят, но этот вариант он отмёл как слишком пессимистичным. Существовало средство, которое лучше любого фактора могло смягчить чёрствое руководство группировки за происки подсадной утки на их территории.
Деньги.
После вчерашнего выпитого болела голова. Таблетки Вал не нашёл, а боль значительно усилилась после того, как молодчики из числа «синих» принялись крушить его инфраструктуру. Глухие удары дуболомов молоточками отзывались в мозгу, причиняя дискомфорт. Вал, подумав,
Шаги замерли около двери. Изнутри её запирал хлипкий шпингалет. В дверной косяк злостно и настойчиво постучали. «Он там!» – услышал Вал, сжимая в руке гранёный стакан с виски на два пальца. Крякнув, он залпом осушил алкоголь, и хлопнул стеклом о комод. В следующую минуту дверь с треском отворилась: некто с одного сильного удара выдавил дранку вовнутрь. Дверной шпингалет безвольно повис на косяке, на пол упало несколько деревянных щепок.
– Я не ждал гостей в столь ранний час. Какого х… вы здесь забыли? – рявкнул гневно Вал, и сильно швырнул пустой стакан в вошедшего человека. Им оказался сам Хосдейл – опасный прихвостень Господина М. Несмотря на грузный вид, наёмник ловко увернулся от пущенного стеклянного снаряда, летевшего прямо в голову. Тара с гранёными боками глухо ударилась об фанеру, и отлетела в сторону.
– А ты шустрый старик! Тебе повезло, что я не выстрелил. К счастью, я подготовился к такой встрече, – проговорил быстро человек с нашивками Синдиката, и в два шага оказался рядом с Валом. В руках лейтенант держал громоздкий пистолет. Хосдейл ловко крутанул на одном пальце оружие, демонстрируя оппоненту весомый аргумент.
– Ты пришёл за этим, не так ли? – Вал вытащил из комода приготовленный заранее советский рюкзак-котомку и бросил его под ноги лейтенанту. – Забирай бабки и вали прочь. Будем считать, мы квиты. Здесь сто штук. Долларов. Это плата за текущий месяц и компенсация за моральный ущерб. Баш на баш, как говорят у меня на исторической родине.
– Узнаю мистера Вала – человека, который постоянно платит. Это было предсказуемо. Неудивительно, что ты хорошо пригрелся, а босс не хочет терять нужного и щедрого человечка. Ты не учёл обстановку. В этот раз тебе не отвертеться, старый хрыч! Не всё купишь за деньги. Мы потеряли трёх, нет, четырёх человек, включая Грешника, и благодаря тебе. Ветераны мертвы, а подлый предатель исчез, обманув Синдикат. А ты последний, кто разговаривал с ним. Видишь, чем всё обернулось? Ты влип, папаша, и на этот раз серьёзно.
Хосдейл в полутемной комнате выглядел довольно угрожающе. Особенно с большим пистолетом в руке. Он ногой брезгливо отодвинул рюкзак в сторону, сплюнул, повелительно взглянул сверху вниз на сидящего Вала.
– Чести говоришь? Я не виноват, что он съехал с катушек, и пострелял своих. И вообще, с чего ты взял, что Грешник их убил?
– Не гони пургу, старый! Это очевидно. Раст, Тихий и Цикад мертвы. Их не вернёшь. Ты виноват в этом. Никто не видел, как Грех покинул лагерь. А ты шептался с ним! Невиновный не станет совать сумку с бабками и заговаривать зубы? Если бы не установка свыше, я прострелил тебе конечности, и оставил истекать кровью на полу. Просто из чувства личного удовлетворения.
– Бери бабло и убирайся! – вскипел Вал.
– Завали пасть! Пока я тебе череп не размозжил рукояткой! – Хосдейл сильно ткнул в грудь бармену стволом «пустынного орла». – Теперь слушай меня внимательно. Мне по фигу, сколько ты заплатишь начальникам. Даю тебе три дня на устранение Грешника! Три! Я уйду, но скоро вернусь и приду за головой предателя. И если ты, добрый человек, не справишься с этим заданием, я выволоку тебя на улицу, вылью на тебя канистру бензина, и подожгу. Твоих подручных ждёт такая же участь. И ещё один момент. С этой минуты заведение переходит под усиленную охрану моих гвардейцев. Ты можешь и дальше стряпать свою жрачку и продавать пиво, но помни, через семьдесят два часа я загляну на завтрак, и только попробуй меня разочаровать. Усёк, мистер Вал?