За час до рассвета
Шрифт:
Михаил Павлович прекрасно владел немецким языком. Было установлено, что в машине, которая следовала из Минска в Вильнюс, находились два эсэсовских офицера, сопровождавшие специалиста концерна "Фарбениндустри" некоего доктора Тигена.
В Минске, в концлагере "Тростянец", этот господин с группой специалистов выполнял особо секретное задание. Что же это за задание? Захваченные нами документы ответа на это не дали. Но мы обнаружили важное письмо на имя полковника Майзеля - начальника тыла 16-й гитлеровской армии, дислоцировавшейся в Вильнюсе.
Помню, с каким вниманием вчитывался Михаил Павлович в строки этого письма. В нем предписывалось, чтобы доктор Тиген по окончании
Я сообщил в Центр о засаде, о документах, захваченных в машине, и попросил разрешить послать в Вильнюс за документами доктора Тигена разведчика Грома - Михаила Михайловича Павловича.
Через два часа я получил из Москвы положительный ответ. Когда я сообщил об этом Павловичу, он крепко обнял меня:
– О друже, ты угадал все мои мысли!
Главная задача Павловича состояла в том, чтобы раздобыть в штабе тыла немецкой армии материалы, связанные с работой группы специалистов во главе с доктором Тигеном. И эти документы Павлович нам доставил.
В документах были описаны опыты, которые проводили на узниках фашистские "врачи-исследователи".
Об этих опытах говорил на Нюрнбергском процессе фашистский генерал медицинской службы Хиппке.
Позднее об этих экспериментах один из узников концлагеря Михайловский рассказывал:
– К моей спине прикрепили провода, затем заставили облачиться в летный комбинезон и меховые сапоги.
На шею мне надели автомобильную камеру, подсоединили провода к приборам и бросили меня в лохань с водой. Мне сразу же стало очень холодно, я дрожал всем телом. Я сказал людям, стоявшим у лохани, что не смогу долго выдержать такой холод, но они засмеялись и ответили, что это продлится недолго. Я старался не потерять сознание приблизительно в течение полутора часов. За это время температура у меня начала падать, сначала медленно, затем быстрее (я понял это из реплик врачей): вначале у меня было 36,6, затем температура постепенно снизилась до 33, наконец до 30 градусов. Я впал в полубессознательное состояние. Каждые 15 минут у меня брали кровь из уха. Мне протянули сигарету, но курить мне совсем не хотелось. Все же санитар всунул сигарету мне в рот и потребовал, чтобы я затянулся. Я выкурил ее наполовину. Мне дали немного спиртного, затем чашку подогретого рома. Ноги совсем одеревенели, руки тоже, дыхание стало прерывистым. Я чувствовал, что умираю, и снова стал просить, чтобы меня вынули из воды. Тогда доктор дал мне несколько капель какой-то сладковатой жидкости. Я потерял сознание. Когда я пришел в себя, был вечер. Я лежал на носилках, укрытый одеялами; сверху были синие лампы. Я сказал, что голоден. Лагерный врач приказал, чтобы мне принесли поесть.
Долгое время я чувствовал себя очень плохо: сердце работало с перебоями, болела голова, частые судороги сводили ноги.
Восемьдесят заключенных периодически сменяли друг друга в лохани; видимо, всех их анестезировали, когда страдания становились невыносимыми, ведь "подопытный материал" надо было сохранить до конца опыта.
После возвращения Павловича из Вильнюса в партизанскую бригаду мы жили в одной землянке. Можно сказать, ели из одной миски и пили из одной кружки.
Нам предстояло расставание. Центр повторил приказ о направлении Грома для дальнейшей работы в Словакию. Тщательно готовили документы на Павловича. Михаил пристально изучал свой будущий маршрут. А он был длинным. Павлович сначала должен был попасть
Перед расставанием мы долго сидели с Михаилом на косогоре. Сосны вокруг нас источали резкий смолистый запах. Михаил Павлович смотрел вдаль и с грустью говорил мне:
– Я уже, как в России говорят, прошел огонь, воду и медные трубы, но это задание для меня, конечно, самое трудное и ответственное.
– Ничего, Михаил, выдюжишь! Я уверен. До Бреста будешь пробираться партизанскими зонами. Все распоряжения об оказании тебе всевозможной помощи в пути сделаны. Дай бог встретиться нам еще в жизни.
Мы обнялись, расцеловались.
Я провожал Михаила до соседней партизанской бригады. Там мы расстались, и он двинулся дальше. Это было 28 июня 1944 года. С тех пор я больше никогда не видел верного своего боевого друга.
Он стал Героем словацкого национального восстания. Под Братиславой ему поставлен памятник.
Н А С С В Е Л А В О Е Н Н А Я С У Д Ь Б А
"ДЯДЯ КЛИМ"
"Окажу вам любую помощь..."
Среди партизан Барановичского соединения было много замечательных разведчиков. С одними я лично встречался по работе, о других мне рассказывали. В числе тех, имя которого было у всех на устах, был Семен Фомич Юхович, или, как его звали партизаны, "дядя Клим". Я позволю себе рассказать здесь о славных подвигах этого отважного и мужественного человека.
В начале 1944 года в лесах Налибокской пущи была напряженная обстановка. Стало известно, что гитлеровцы готовят очередную облаву на партизан. Они подтягивали к лесам войска и технику. Получив эти сведения, командование Сталинской партизанской бригады тщательно разработало контрмеры. Было решено, в частности, устроить засаду и нанести удар по карателям. Партизаны только и ждали приказа о выходе на боевое задание. Вот что рассказал мне комиссар бригады Алексей Мурашов.
...Как-то командир бригады Павел Гулевич, комиссар Алексей Мурашов и начальник штаба Иван Карпов сидели в землянке, обсуждая план засады, и ждали возвращения с задания группы разведчиков во главе с Семеном Фомичем Юховичем.
В полночь в землянку почти вбежал весь покрытый инеем усатый, немолодой партизан в овчинной шапке, на которой алела партизанская лента.
– Товарищ командир, место для засады выбрано недалеко от деревни Клетище, - четко доложил он.
– Мы должны быть на месте не позже четырех часов. К этому времени, по нашим расчетам, туда подойдут фрицы...
– Ясно! Спасибо, Семен Фомич, - поблагодарил Гулевич партизана и, обратившись к Карпову, добавил:
– Отдайте приказ отрядам на выход. А вы, товарищ Юхович, с разведчиками - вперед!
– Есть, товарищ командир!
– ответил партизан и вышел из землянки.
Гулевич посмотрел на карту:
– Вот здесь мы их и встретим. Это место я хорошо знаю. Удачно выбрал дядя Клим, молодец!
Прославленный партизанский разведчик, дядя Клим с первого дня войны вступил в борьбу с врагом.
...Гитлеровцы приближались к Лиде и высадили десант под Минском. В этих местах, западнее белорусской столицы, вела бои дивизия под командованием Кузьмы Никитовича Галицкого.
После упорных многодневных боев гитлеровцы окружили дивизию, Галицкий принял решение вывести оставшихся людей из кольца. В начале июля измученные красноармейцы пришли в леса Налибокской пущи. Дальнейший путь дивизии на восток был перерезан крупными силами гитлеровских войск.