За что не берутся даже джинны
Шрифт:
— Может, мне сходить за арбалетом? — одними губами спросила я у Лиссы.
— Давай, — так же беззвучно ответила та.
— А зачем вам арбалет? — изумилась Норандириэль, хлопая прекрасными глазами. — Он же сказал, что не причинит нам вреда.
— Ну ты молодец, — сердито сказала Лисса, и я была полностью согласна с ее реакцией. — Ты еще громче крикни насчет арбалета, а то не все в Турбове об этом слышали. Вообще-то наличие у нас оружия должно было стать сюрпризом.
— Леди? — донеслось из-за двери.
— Одну минуту, — мило пропела Лисса и кивнула мне на лестницу.
Я
Заслышав мои торопливые шаги на лестнице, Лисса эффектно распахнула дверь и только потом увидела вооруженную до зубов меня. Она удивилась. Глаза ее пораженно расширились, но сказать охотница ничего не успела, так как в этот миг Норандириэль радостно пригласила незнакомого вампира войти. Похоже, эльфийка питала слабость к красивым мужчинам вообще и к нежити в частности, а может, красота вампиров напоминала ей кого-то из ее родного клана… Лично я не считала это поводом впускать в дом кровожадных нечистей, как бы очаровательно они ни выглядели.
«Полностью согласен с леди… Вампиры — гнусные, противные светлым силам твари, место которых на кладбище в гробах, с осиновым колом в сердце… Давай восстановим справедливость и отсечем ему голову», — предложил один из клинков, позаимствованных мной вместе с боевым тигром. Это был Кумивар Марпамад, или Смерть Несущий. Другой предпочел не представляться: то ли не доверял людям вообще, то ли был плохо воспитан. Хотя я не уверена в происхождении голоса. Все-таки слышать посторонние звуки в собственной голове — новое и довольно странное занятие для меня.
Тем не менее интересное предложение. Целых три удара сердца я его серьезно обдумывала, пока не устыдилась собственной жестокости. Потом я хотела возразить, что забрызгивать кровью чужую гостиную — форменное свинство, ковер наверняка погибнет безвозвратно. К тому же мы не узнаем, что именно поручил передать нам спасенный принц. Но вслух я ничего сказать не могла по двум причинам. Во-первых, для этого пришлось бы выплюнуть кинжал, а мне и без того стоило большого труда не порезаться об острое лезвие (и как только джигиты умудрялись ползать с ним по-пластунски?). Во-вторых, объяснять подругам, почему я разговариваю сама с собой, очень не хотелось. Я и сама-то не могла определиться с ответом на этот вопрос, а выставлять себя умалишенной очень не хотелось. Лучше пусть это будет тихое, тайное помешательство с надеждой на самоизлечение, чем смирительная рубашка и комната с мягкими стенами.
Норандириэль увидела такую всю опасную меня и ахнула. Вампир эффектно изогнул красиво очерченную бровь: то ли действительно удивился, то ли показал, что может выражать эмоции бровями. Он мило улыбнулся, продемонстрировав кончики тонких и чрезвычайно острых клыков. Интересно, он заигрывает или предупреждает?
«Не о том
«Ну так это для благородных», — мысленно фыркнула я.
— Доброй ночи, прекрасные леди, — вторично поприветствовал нас вампир и изобразил сложный элегантный поклон, напоминавший серию замысловатых па.
Лисса ответила сдержанным реверансом. Книксен принцессы был отточен многочисленными тренировками. Я тяжело вздохнула, про себя сожалея об отсутствии практики, и попыталась изобразить что-то вроде реверанса. Не удалось. Лишь когда моя правая нога зацепилась за ковровую дорожку, а левая соскользнула со ступеньки, я поняла, что нужно было сначала спуститься с лестницы, а уж потом изображать из себя завсегдатая светских раутов. Я взвизгнула и застыла в позе цапли на болоте, стараясь удержать баланс. Кинжал был благополучно выплюнут. Он пролетел через комнату и воткнулся в стену, срезав тонкую прядь темных волос Лиссы. В ответ она не только взвизгнула, но и выругалась. Ну надо же, какая я меткая! Упасть мне не дали. Вампир оказался прямо передо мной. Движения я не видела, слишком быстр он был, чтобы человеческий глаз мог что-либо уловить. Сильные руки обхватили меня за талию и осторожно, словно я состояла из тончайшего драгоценного фарфора и могла разбиться от одного неловкого движения, поставили на пол. Ну ничего себе!
— Умереть не встать! — пораженно выдохнула я.
— Лучше не надо, — серьезно заметил посланник. — Мой принц никогда не простит мне смерть одной из тех, кому он обязан своим избавлением.
— Я могла выстрелить, — заметила я, все еще ощущая в трясущихся от напряжения руках тяжесть арбалета.
— Ничего страшного, — пожал плечами вампир. — Это же не серебро.
Я пораженно захлопала глазами. Значит, арбалетный болт его не убьет? Даже с такого близкого расстояния? Однако… А стоило ли вообще связываться с живучей тварью?
«Единственная разумная мысль за весь вечер. Налицо прогресс умственного развития», — услышала я «похвалу» самой себе.
«Не знаю, насколько наличие слуховых галлюцинаций является прогрессом умственного развития, но, когда вернусь в свой мир, непременно зайду к доброму дяде психиатру», — про себя решила я, искренне надеясь, что это излечимо.
Внутри меня кто-то ехидно хмыкнул, но промолчал. Так-то лучше.
— Вероника! — разъяренной кошкой зашипела Лисса. — Ты меня чуть не убила!
— Пардон, — огорченно потупилась я и попыталась перевести стрелки. — Я же не нарочно… А зачем Норандириэль его впустила?
— Но это же посланец, — уважительно выдохнула принцесса так, словно это не нежить пожаловала в дом, а ангел божий спустился с небес.
Нет, ну кто-то должен объяснить ей, что вампиры вовсе не люди с клыками, а опасный вид нечисти, который питается исключительно человеческой кровью, и мне даже не хотелось думать, где они ее берут.
— Прекрасно, посланец! — Лисса захлопнула входную дверь с такой силой, что та чуть не сорвалась с петель. — Хотелось бы узнать, в чем суть вашего послания. Если не ошибаюсь, именно в этом причина вашего позднего визита?