За что сидел я в американских тюрьмах?! (Обращение к президенту Казахстана и казахской общественности)

Естеков Алмас

— скомандовал он сыновьям.

Салима юркнула за столик, где делала уроки.

Ахмед подходит к ней со спины, нежно целует любимицу в затылок и ласково подбадривает: Учи моя отличница, учи уроки, доченька! Салима пылко обхватывает обоими руками ладонь отца: Папа, скажи, а если враг причинит беду, и нет мужчин в семье, то тогда же женщина должна отомстить?! Ахмед удивлённо морщит лоб и, снимая китель, перебрасывает его через руку: Советские законы запрещают всякую месть… Салима неугомонно настаивает, наседая на отца: А какие законы выше? Советские

или законы нашего Тейпа?! Ахмед, сначало теряется, потом, собравшись с мыслями, отвечает дочери: Смотря где и как..

— он уклоняется от прямого ответа, поглядывая с неимоверным любопытством на дочь.

— Я чеченка, папа, и мне не нравиться Павка Морозов: он заложил своего отца!

— Салима дерзко встаёт со столика и смотрит прямо в глаза отцу. Ахмед качает головой: Ты, прямо копия твоей бабки Айши! (От автора: в 8-ой серии фильма «Салима» расписан эпизод, когда на станции Ростов-на-Дону, при насильном переселении чеченцев, солдат НКВД расстреливает в упор Айшу, заступившуюся за малолетних сыновей Ахмеда и Шамиля.) — выравняв погоны на кителе, он призадумался, сел на корточки перед Салимой и, потрепав дочь за волосы, объяснил: По закону нашего Тейпа, женщина берётся за это дело последней, когда не остаётся мужчин в роду… Вспышка. Яркий свет, озаривший эту сцену, рассеивается.

Салима отрывается от воспоминаний. На телеэкране канонада взрывов, российский штурмовик обстреливает станцию Зебир-Юрт Надтеречного района Чечни. С хрустом сжимая сухощавые пальцы в кулаки, Салима вздыхает: Кровью Предков клянусь! Я тебя, на этот раз, из под земли достану, Байрам! Ты ответишь за смерть Сулеймана и Руслана! (От автора: Байрам Уваров бывший командир батальона "Чёрных вдов", об этом, в эпизоде первой серии, будет рассказано в следующих сюжетах.)

Саб и Нихочуха в «АУДИ» проезжают по вечерней Москве:

— Вот облюбованный тобой "Узбекистан"..

— замечает Нихочуха, выворачивая автомобиль к паркингу у ресторана.

Белобрысый парень в одеянии «Петрухи» из известного кинофильма "Белое солнце пустыни" открывает двери, приглашая гостей в ресторан. Саб выходит первым, сунув заморскую «копейку» в руки юноши. Нихочуха поспевает за ним и, поднимаясь по ступенькам, открывает двери перед Сабом.

В ресторане звучит опять-таки известная песня: Девять граммов в сердце, — Постой, не спеши… Не везёт мне в смерти, Повезёт в любви! Саб и Нихочуха садятся за столик. Официант поспевает с «Меню» от ресторана. Саб весело замечает: Мантов хочу, плова хочу, шашлык хочу..

— Будет сделано, господа!

— обещает шустрый официант.

— Ладно, браток, мы посмотрим меню, а ты пока пивка сваргань, просит Нихочуха. Официант тут же исчезает.

Эстрада. Одетые в красноармейские гимнастёрки и обложенные бутафориями времён гражданской войны, музыканты заводят весёлую песню.

Нихочуха: Завтра туристическое агентство повезёт вас в Смоленск. По дороге ребята Зураба подхватят вас… Саб смотрит внимательно на собеседника. Нихочуха тут

же начинает говорить о самом главном: Там в фирме тоже наши ребята, они сделают всё как надо!

— Хорошо.

— соглашается Саб и переводит взгляд на официанта, который ставит «Жигулёвское» в графине на стол. Официант разливает пиво: Что прикажете подать!

— спрашивает он смиренно. Нихочуха смотрит на Саба, тот быстро, не задумываясь: Мне манты, плов и шашлык! Нихочуха улыбается широкой улыбкой: Соскучился по-родному..

— поворачиваясь к официанту, он заказывает себе: А мне только плова. Официант приветливо: Всё будет сделано, господа! Когда он удалился, Нихочуха продолжает: Все три дня никто про вас и не спросит, поэтому пока они проедутся по "Золотому кольцу" вы должны вернуться из Чечни..

— Дай нам Бог уложиться..

— замечает Саб и хлопает по плечу своего бывшего сержанта в Афганистане. Нихочуха, озираясь по сторонам, наклоняется с кружкой к Сабу: Когда прибудете в Назрань, наши люди предоставят вам самое лучшее оружие. Саб внимательно смотрит на Нихочуху: Проверенные?

— Обижаешь, начальник… Среди них Джафар, помнишь?

— он вопросительно смотрит на Саба.

— Джафар, о да! Джафар Мамедов из взвода войсковой разведки в Кандагаре?!

— Ну вот и вспомнил.

— радуется Нихочуха.

— Жив курилка, лучше всех ножи метал у меня!

— Саб весело вспоминает прошлое.

Ресторан «Арагви» в Москве. Большинство посетителей грузины и кавказцы других народов. Шум, веселье, музыка. У эстрады столик, за которым, в окружении бритоголовых хлопцев в спортивных костюмах, сидит седовласый и очень пухлый мужчина. Вытирая салфеткой рот, он окидывает взглядом присутствующих (диалог ведётся на грузинском языке): Мочить нужно «солнцевских» не в окраинах, а прямо в их логове!

— внимательно смотрит на могучего, как гора, кавказца, сидящего рядом с ним: Вахтанг, засылать нужно вооружённых людей группами в вечернее время и только на те точки, где их сходняки или штабы "смотрящих"!

— отпив глоток вина, он отломал кусочек лаваша, заглатывает его и воинственно заканчивает: Навели стрелку, отстрелялись и назад. Два-три козла уложили на пол, пока они менжуются, быстро развернули «мэрсы» и в "кусты".. Вахтанг из подлобья бубнит: Батоно Зураб, раньше Светка «пасла» Михася, но вы её в Кремль заслали! Сейчас у нас одни шестёрки там, да, черти остались на «выпасе» у солнцевских.

В дверях ресторана появляется Медный.

Потирая лысину ладошкой, толстяк прищурился, глядя в сторону входа в ресторан, потом вскочил с места. Разводя руками он двинулся со стола в сторону Медного. Человек-гора раздвигает пухлыми бёдрами столы и стулья: Семён, Семён дорогой, Гамарджоба! Как я рад! Как я рад видеть тебя в Москве!

— он обнимает Медного. Гамарджоба! Рогора хар?!

— приветствует Медный Зураба.

— Каргаде! Мадлобт!

— отвечает и благодарит толстяк, похлопывая Медного по плечам.