За что ты меня любишь? (Муки сердца)

Грэхем Линн

— Нет… Я сама согласилась. Он никогда не требовал делить с ним постель и ничего в этом роде. Все, что ему было нужно, — это иметь возможность выставлять меня напоказ. Это был просто бальзам для его самолюбия, но я и не подозревала, во что влипла, пока не стало слишком поздно… — пробормотала Макси, смяв бумагу и забросив ее подальше.

— А Лиланд просто хотел отомстить жене за измену, — мрачно закончил Ангелос.

Нисколько не удивившись тому, что он знал об отношениях Лиланда и Дженнифер Коултер, Макси вздохнула, решившись рассказать всю правду.

— Ангелос,

мой отец — неисправимый игрок. Он связался с какими-то бандитами и не смог с ними расплатиться. С Лиландом это никак не было связано, но я попросила его дать мне совет, тогда-то он и предложил мне переехать к нему.

— Заманил невинную жертву в западню, — словно в агонии простонал Ангелос. — Неисправимый игрок? — удивленно переспросил он вдруг.

— Папа продал бы все что угодно, будь у него такая возможность…

— Где же ты до сих пор прятала этого чудного героя?

— Я не знаю, где он сейчас. Мы не общались в последнее время… В общем, с тех пор как я подписала это обязательство, взяв на себя его долг. Вполне естественно, что ему теперь стыдно.

— Так долг был его? — в ярости воскликнул он, когда до него дошел наконец смысл ее слов. — Твой дорогой папочка стоял и молча смотрел, как ты перебираешься к Лиланду, лишь бы расквитаться с долгами?

— Это был вопрос жизни и смерти, Ангелос… Правда, — возразила Макси. — Его очень сильно избили, и он смертельно боялся, что в следующий раз могут вообще убить. Лиланд одолжил мне эти деньги. Это спасло отцу жизнь.

— Но спасать его, судя по всему, не стоило.

— Не смей говорить так о моем отце! — гневно воскликнула она. — Он один растил меня!

— Научил тебя ходить в ломбард? Продавал все, что попадалось ему в руки? Может быть, твое детство и было похоже на сказку, только вот мне так не кажется!

— Он старался. Любой на его месте сделал бы то же, — прошептала Макси. — Не каждому суждено родиться в роскоши. Ты богат и самолюбив. Папа беден, но самолюбия у него не меньше и, к несчастью для него, слишком богатое воображение.

— Как у меня. Да, как и у меня. Все, что я о тебе думал, это только мое воображение, — признал Ангелос, в голосе его прозвучала горечь. — Единственная правда — то, что я тебе нужен. Все остальное — плод моей фантазии. И сегодня… все стало ясно. Я это заслужил.

У Макси на глаза навернулись слезы. Просто фантазия? Он вообразил ее такой? Это еще хуже, чем безмозглая кукла, подумала она. Образ столкнулся с реальностью и разлетелся на мелкие осколки, разве не так?

— Я не хочу трезветь, — угрюмо проговорил он. — Чем больше я узнаю о тебе, тем ужаснее себя чувствую. Мне не нравится сожалеть или чувствовать вину. Некоторые люди любят изводить себя своими ошибками. А я нет. Как я мог быть таким глупцом?

— Секс, — добавила Макси еще более угрюмо.

Ангелос содрогнулся. Дальше можно было не продолжать.

— Разве все было так плохо? — не держалась она.

— Более чем, — произнес он яростно. — Я чувствую себя насильником.

— Глупо… Просто не повезло… Жизнь преподносит неприятные сюрпризы. Со временем к этому привыкаешь…

Я, во всяком случае, привыкла, — чуть слышно произнесла она, готовая вот — вот расплакаться.

— Ты должна быть страшно зла на меня.

— Ничуть. Ты же пьян. Пьяным ты нравишься мне больше, чем трезвым, — слова вырвались сами собой. — Так ты более человечен.

— Господи! Ты всегда бьешь без промаха, да? — Ангелос тяжело опустил голову на подушки, нездоровая бледность покрыла его лицо. Он закрыл глаза. — Теперь мне все ясно. Я совсем тебя не знаю… совсем, — еле слышно пробормотал он.

— Постарайся уснуть, — сказала Макси.

— Пав так низко, можно лишь подниматься, — решительно заключил он.

Ей следовало его ненавидеть. Она просто должна была ненавидеть его за то, что своими словами он разбил ей сердце. Но вот в чем беда: она любила его, несмотря на все недостатки. Это невозможно было объяснить. Просто любила, и все. И очень сильно любила. Он только что отверг ее, а ей хотелось лишь укутать его одеялом и убаюкать. Измученный и ранимый, он казался Макси несравненно более привлекательным. Она-то наивно полагала, будто он расстроился из-за того, что не сумел произвести на нее должного впечатления в постели…

С тех пор как Ангелос узнал, что стал ее первым мужчиной, он, естественно, ломал голову над тем, как она была связана с Лиландом. Потому что, совершенно очевидно, их отношения не были основаны на сексе. Дальше он вспомнил о ссуде и копнул глубже. Теперь он знал всю ее печальную историю, ее доброе имя было восстановлено в его глазах. Но какая ей от этого польза?..

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На следующее утро Макси проснулась в объятиях Ангелоса. Это был рай.

Ночью он снял с себя рубашку. Томно разжав губы, она провела кончиком языка по гладкой коже загорелого плеча. Чудесно! Она с удовольствием вдохнула до боли знакомый запах. Настоящий мужской запах, с легкой примесью ароматного мыла.

Возможно, ей никогда уже не суждено проснуться рядом с Ангелосом. Он сейчас с ней лишь потому, что уснул. Эта мысль вернула ее к реальности. Она потеряла его, но ведь он никогда по-настоящему и не принадлежал ей. Он гнался за мечтой, за Снежной Королевой, — обычная женщина была ему не нужна. И после того, как она столько притворялась, стоит ли его в этом винить?

Макси погладила ладонью мускулистую грудь, притягивавшую ее взгляд, словно магнит. Провела пальцами по вьющимся кольцам черных волос, косну ась плоского мужского соска, затем ее рука скользнула дальше, к его подтянутому животу, обнаружив шелковистую дорожку волос, которая тянулась к… тут Макси испуганно вздрогнула, почувствовав, как изменилось дыхание Ангелоса. Она едва не разбудила его!

Именно сейчас у нее не было сил разговаривать с протрезвевшим и принявшим свойственный ему гордый вид Ангелосом. Вряд ли ему захочется вспоминать пережитые накануне унижение и шок. Макси притихла и, дождавшись, пока его дыхание не станет снова ровным, высвободилась из его объятий и осторожно выбралась из постели.