За далью воин (Артур-полководец - 2)
Шрифт:
Отчизны сыны,
За честь и за гордость,
За славу страны!
Будь они все прокляты, верные сыны Отечества! Мед-раут - Селли Корвин? Отлично! Он нынче же ночью умрет на корабле. И пусть катятся куда подальше Артус и Бланделл, и треклятый Корс Кант Эвин, и эта принцесса-вышивальщица-убийца - пусть все они катятся куда подальше, все скопом!
Вновь знамя свободы
Горит на ветру,
Смелей, патриоты,
Вступайте в игру!
Питер бегом бросился к городской стене, его спутники не отставали от него. На счастье,
– Играйте в свои "игры патриотов", ублюдки!– крикнул им вслед Питер, и добавил потише:
– Быть может, впоследствии вы и победите, но беда в том, что впоследствии все умирают.
– Тонко подмечено, мой принц. Но это все равно, что собраться в путь и передумать из-за того, что впоследствии все равно вернешься домой.
– Никому не избежать смерти, Анлодда!
– Но пока мы живы, можно совершить замечательное путешествие. Питер нахмурился.
– Не забыла ли ты о данной мне клятве? Что-то ты расчувствовалась, а?
Анлодда смотрела на город - гораздо спокойнее, чем тогда, когда все они поняли, что Харлек захвачен. Ветер раздувал ее рыжие волосы, пряди закрывали лоб, глаза, из-за чего голова Анлодды стала похожей на горящее дерево.
– Моя душа выздоровела, Ланселот. Я думала, что она оторвалась от меня, что ее у меня отняли, как отнимают ребенка от материнской груди. Но теперь я знаю, что такое невозможно. Душа моя никогда не покинет меня, так же, как моя тень. Я больше не страшусь правды, Ланс, даже правды о себе самой. Думаю, именно это мне всегда советовал Меровий.
Она посмотрела Питеру прямо в глаза, и пламя страсти вновь охватило его.
"Она повзрослела. Она больше не маленькая девочка". Питер улыбнулся, заметив, что Анлодда сократила его имя. "Почему бы и нет? Ведь она принцесса, как-никак. Все они тут принцы или принцессы. По крайней мере она считает себя принцессой, а я нисколько не против".
Внезапно красота Анлодды поразила Питера почти с такой же силой, как прежде - красота Гвинифры. "Обе они понимают, что хороши собой, вот в чем дело. А я все еще ищу зеркало".
– Кстати, насчет Меровия, - проговорил Корс Кант и указал в сторону пристаней. Питер вздрогнул. Он, оказывается, напрочь забыл о том, что они с Анлоддой на стене не одни.
Два корабля весело пылали на ветру, а третий быстро уходил к югу. На горизонте показалось четвертое судно - вражеская галера, явно стремившаяся отрезать путь кораблю.
– Боги!– прошептала Анлодда.– Не там ли король?
– Я бы не сомневался, - отозвался Корс Кант. Он прищурился и запрокинул голову.– Гляньте на удирающую трирему.
– Чтоб я помер!– рявкнул брат Кея, но теперь и Питер разглядел серебряно-белый флаг - наверняка то был разорванный плащ Меровия, поднятый на мачту.
– Вперед!– скомандовал Питер и подтолкнул Корса Канта к краю стены. Всем спрыгивать на землю. Да поживее, если мы хотим убраться из этого пекла!
Глава 31
"Он не может быть Питером, - думал Марк Бланделл, глядя на короля Меровия.– Он слишком явно принадлежит этому миру. Здесь его хорошо знают, от этого никуда не деться".
Римская трирема качнулась, черпнула кормой воды и боком налетела на следующую волну. Марк упал на колени. Большинство изнемогающих в сражении воинов лежали на палубе ничком и пытались ухватиться за что угодно - за мачту, поручень, канат. Матросы носились по палубе босиком, нигде не задерживаясь надолго, и, видимо, поэтому не теряли равновесия. Капитан Нав то и дело выкрикивал зычным голосом команды - привыкал управлять новым для него судном.
На носу стоял Меровий, завернувшись в плащ, и следил за приближением ютской галеры. Гребцов у ютов было больше, и потому они выигрывали в скорости. Через несколько минут должна была состояться неизбежная встреча.
Король стоял, вытянувшись во весь рост, - мрачный, словно Зигфрид. На губах его застыла едва заметная сардоническая усмешка. Марк поежился, но отвернуться не смог. Меровий казался ему выше ростом и холоднее камня.
Ледяной ветер трепал паруса. Они ускользали из рук матросов, пытавшихся расправить их, как положено. Трирема снова замедлила ход. Горько-соленые волны хлестали через борт.
Марк нахлебался воды, закашлялся и еще крепче уцепился за какую-то палубную надстройку.
– Скорее, - произнес Меровий негромко, но голос его перекрыл шум волн и скрип такелажа.– Скорее.
Капитан что-то прокричал, но ветер заглушил его слова. Впрочем, команда и так знала, что делать. Часть матросов сгрудилась возле руля, гребцы налегли на весла, и вскоре судно лучше развернулось по ветру. Паруса среагировали на это подобно крыльям аэроплана, и "Святая кровь" (именно так было заново названо судно) помчалась вперед.
Но юты не отставали. Парусов на их корабле было больше и гребцов достаточно. И это притом, что ютские гребцы не добирались до судна вплавь четверть мили, не сражались на берегу.
Вражеский корабль был уже так близок, что можно было разглядеть воинов на палубе. Того и гляди они могли открыть пальбу по "Святой крови".
Меровий протянул руку и легко коснулся рукава капитана Нава. Капитан наклонился к Меровию, тот что-то прошептал ему. Когда Нав выпрямился, лицо его было белее снега. Он сглотнул подступивший к горлу ком и сказал:
– Слушаюсь, господин.
– Но не сейчас, - уточнил король. Он поднял руку - так, словно в следующий миг был готов махнуть флажком наподобие стартера.