За Державу обидно!

Конторович Александр Сергеевич

Так оно и вышло.

Дежурившие у пулемета моджахеды поднялись и приветствовали своего начальника.

Тот буркнул в ответ что-то невразумительное и присел на камень. Надо было сделать вид, что он просто прогуливается по линии постов и даже в мыслях не держит подловить кого-нибудь за недобросовестное несение службы. А ведь, судя по помятым мордам часовых, они дрыхли самым бессовестным образом! Но… не пойман – не вор! Так когда-то говорили русские…

Стараясь поддерживать бесстрастное выражение лица, Хафиз посидел еще немного на камне, делая вид, что разглядывает в бинокль окрестные склоны.

– Что

слышно? – безразлично спросил он у пулеметчика.

– Все тихо, уважаемый! – развел тот руками. – Да и кто забредет сюда? Зачем? Тут ничего нет!

И ведь не врет, негодяй!

Сюда действительно некому и незачем заходить. Столь тщательно оберегаемые плантации мака находились далеко внизу. И на пути туда стояло еще несколько постов. Что здесь можно искать? Кроме реки… Она как раз и делала здесь поворот, после которого, уже никуда не сворачивая более, несла свои воды к жилью. И к маковым полям. Так что этот пост был сущей синекурой. И все, кому здесь приходилось дежурить, это прекрасно знали. И бессовестно этим пользовались. Всего один раз удалось Хафизу подловить во сне двоих зазевавшихся часовых (за что он и был соответствующим образом поощрен), и после этого – все! Удача ему больше не улыбалась. К посту вела всего одна тропинка и прочих подходов не имелось. Вернее, так раньше думали часовые. Теперь они точно знают, что это не так. Направление, откуда появился проверяющий, им удалось определить, и с мыслью застать кого-нибудь тут спящими можно распрощаться навсегда. Эти дети шайтана постараются устроить на тропке завал. И тихо там больше не пройти.

Хафиз еще раз поднес к глазам бинокль.

Пусто… только ветер треплет ветки кустов. Здесь он особенно силен – узкие стены ущелья запирают ему выход в стороны. Вот и свистит в ушах неумолчная песня рассерженного ветра.

Так тут было всегда.

Когда еще не пришли сюда люди.

И тогда, когда они отсюда уйдут.

Ветру – все равно.

Ему одинаково безразличны пуштуны и англичане, русские и американцы.

Он вечен.

Что с точки зрения вечности значат эти смешные людишки? Чем они могут ему помешать или помочь?

Ничем.

Их жизнь, наполненная болью и страданиями, лишь слабый звук в его бесконечной песне.

Начальник охраны не стал ничего говорить. Нечего оправдываться перед этими людьми – они недостойны его внимания.

Он просто встал и, закинув за плечо автомат, направился вниз – к следующему посту.

– Ходит… – пробормотал Убайдулла. – Все ищет кого-то…

– Да… – глядя вслед уходящему, согласился пулеметчик. – Нас он подловить хотел! Мол, нельзя здесь спать!

– Так никто и не спал… почти! Ну, чуток передохнули… и что?

– А не услышь я, как упал камень, ты бы ему сейчас это и объяснял!

– И что? Не спал же!

– А храпел кто?

И никто из них двоих так и не обратил внимания на то, как из-за большого серого камня медленно выдвигалось что-то чужеродное. Почти напротив пулеметного гнезда, только голову наклони! Но вот как раз туда никто и не смотрел. Склон был давно изучен вдоль и поперек. Спуститься вниз, к воде, в данном месте было невозможно – слишком крутая скала. А чтобы посмотреть вниз, надо было встать, подойти к брустверу

из камней и перегнуться через него вниз. Зачем?

И часовые не тронулись с места.

А предмет, при более внимательном рассмотрении, оказался… трубой. Точнее – трубкой из серого пластика. Выдвинувшись еще немного вперед, она, изогнувшись под собственным весом, наклонилась ниже и теперь смотрела прямо в прозрачную речную воду. Еще метр, еще…

Чуть слышно плеснула вода – в нее окунулся конец трубки.

Сидевший за камнем человек в маскировочной накидке перевел дух. Еще раз посмотрел на экранчик, укрепленный на запястье левой руки. Нет, ошибки быть не должно – он попал правильно!

Придавив оставшийся у него конец трубки камнем, человек расслабленно откинулся на камень. Все, теперь – ждать!

Время ползло медленно. Пришла смена часовым, и некоторое время шаги уходящих отдавались эхом в ущелье. Снова все затихло.

Еще одна смена пришла тогда, когда вершины гор уже отбрасывали длинные тени на тропу. Снова негромкий разговор, и опять шуршат падающие из-под ног сменившихся камешки.

Но стоило темноте накрыть все вокруг своим саваном, внезапно ожили… камни. Только что они мирно лежали под самой стеной – и вот, задвигались! Безмолвные тени скользнули туда, где прятался человек в накидке.

Пришедшие бесшумно снимали тяжелые рюкзаки и развязывали их. Свет луны блеснул на металлической горловине. Несколько уверенных движений – и первая емкость подсоединена к трубке. Еле-еле, на пределе слышимости, зажурчала вода, вытекающая из резинового бурдюка. Несколько минут – и к трубке подключен второй такой же. Еще один…

Свист ветра заглушал еле слышное бульканье.

Сообщение агентства «Франс-Пресс»

По неподтвержденным данным, вчера в районе города Баграм произошла очередная стычка между отрядами «непримиримых». Поводом для стычки послужили претензии одного из полевых командиров на спорные земли. По слухам, там располагаются плантации, на которых возделываются опийные сорта мака…

Выдержка из оперативного сообщения

…принужденный к этому своими людьми Аллаудин выдвинул требование о компенсации своих потерь. С его слов, неожиданный мор поразил большинство его плантаций, и это потребовало дополнительных расходов на поддержание боеспособности моджахедов. Урожай мака погиб на 70—80%. Ранее ничего подобного не происходило. Но подобное требование не встретило понимания со стороны остальных полевых командиров. Результатом чего и явились те самые бои, которые идут в этих краях уже вторую неделю…

Газета «Сан»

…И уже в который раз перед цивилизованным миром встает вопрос о выживании малых народностей. Отрезанные от благ цивилизации, лишенные скудного источника своего пропитания, обращают они в нашу сторону исполненные надежды взоры. Неужели найдется тот жестокосердный и черствый человек, которого не тронут мольбы голодающих? Отринем же в сторону глупые предрассудки и вспомним о том, что все мы, живущие под этим солнцем, лишь слабая горстка живых существ, уязвимых для любого каприза природы…