За други своя. Добровольцы

Эйпур Александр

Нашей группе досталось восемь резаков, один из них угловой: им надо пройти до пола, обозначая границы фигуры, и уже обычными соединять разметку. Я показал, как резать, и работа закипела, парни трудились, сменяя друг друга. Набили руку — дело пошло быстрее. В следующем отсеке попался первый офицер, прежде, чем его отделить от прохода в следующую секцию, солдаты разоружили: резаком описали окружность вокруг тела, кусками выломали пены и сняли широкий ремень с карманами из кожи, пока руки были схвачены надёжно.

— Теперь

полностью освобождать?

Я подошёл ближе.

— Думаю, пусть побудет на постаменте. Чтобы никуда не захотелось, без разрешения.

Воинам предложение пришлось по душе. Когда я отворачивался, никто не мешал погладить зверя, своим способом.

Полтора часа позади, группа проделала очередной проход, и мы соединились с группой Уймистера. Итог — шестнадцать офицеров, по словам наёмников, их больше сотни должно быть.

— Что-то не густо, — поддержал я командира, который присел на кубик из пены.

— У них было около часа, могли продвигаться к рубке или ещё куда. Командир корабля приказал всем собраться, кто был ближе, те и дошли.

— Столько пены уничтожаем, могла бы пригодиться ещё, — заметил я.

— Я почти решил задачу, до сих пор не удавалось испытать одно решение. — Уймистер по рации вызвал робота. Тот притащил устройство на колёсах, с длинным шлангом. — Приступай, авось получится, если не напутал с цифрами.

То, что оставалось на полу после применения синих баллонов, робот собрал за считанные минуты. Если я верно понял, собранный материал пройдёт переработку и станет пригодным для повторного употребления.

— Желаю, чтобы у тебя всё получилось! — БероГора уделила слишком много внимания устройству. В её чудесной головке родилась своя идея, куда можно применить устройство.

К ужину мы так и не пересеклись с группой Балухи, увлёкся, что ли?

В шлюзе повстречали часть воинов, спросили — не встревали ли где нашего связиста.

— А вы пройдите шагов двести. Там один из ваших резаком скульптуру режет.

Уймистер запретил шляться по коридорам, ужин ждёт. Добавил:

— Не мешайте человеку, может, он нашёл призвание своё.

Полосатый доложил при входе: триста воинов благополучно перешли на борт.

— И самое главное, с продуктами намечаются проблемы. Этих ещё накормим, но завтра надо мчать на базар.

Уймистер с гордостью кивнул нам:

— Есть у меня такой вот помощник. Могу дать адрес, где таких продают.

Группа Балухи подтвердила: трудится наш командир резаком, много кубиков испортил, но когда уходили, у него что-то стало получаться.

После ужина, Уймистер сам предложил:

— Сами видите, у нас не повернуться. Так что — в шлюпку и домой.

— Балуху дождёмся, и отчалим. Утром, во сколько нам быть?

— Я обещал подарок. На борту линкора пока ничего ценного не обнаружил. Доберёмся до командования, может, что-то

отниму. Им всё равно уже не пользоваться вещами, какими окружили свой быт.

— Ты же их отпустить собирался, — напомнил я.

— Утро вечера мудренее. Жену береги, всё остальное пустяки.

Роботы помогали стеречь нам выход из шлюза. И голод Балухе не брат.

Полосатый подкатил с извинениями:

— Извините, но мне кажется, вам следует поторопить вашего связиста. Нам потребуется подзарядка, да и вам пора отдыхать.

Мы будто и ждали приглашения, пошли известным маршрутом. За нами потянулись воины, человек двадцать. Они шли выручать своих, два робота тащили резаки.

Балуха сидел уставший, любовался женским лицом, которое вырезал сам. Вырезал и удивлялся, что смог такое. БероГора включилась:

— Жена или невеста?

— Пока ни то, ни другое. Люблю я её, и всё тут, если не выскочила замуж.

— Как это, «выскочила»? Выскочить может слово… вы все на непонятном языке говорите. Придумать же такое! — Я поискал поддержки, и не нашёл:

— Смирись, яр, многого ты ещё не слышал. — Лада обратила взор к скульптору. — А что ж ты красавице не сообщил, что намерения серьёзные имеешь?

— В прошлый раз заглядывал к родителям. Так её дома не оказалось.

— Так оно и к лучшему! Родителей поставил в известность.

— Как! — Балуха коснулся головы — огромный, добродушный… трусишка. — Да я ей раз дорогу перекрыл, так она развернулась в обход. И всё на этом. Я так боялся спугнуть.

БероГора шагнула к нему, прильнула, поцеловала в лоб.

— Красавицы любят решительных. Вернёмся домой, заходи в каюту, я научу кое-чему.

— Да, Балуха! Нам велели вернуться на борт. — Сказал я, а сам любовался девичьим лицом из пены.

Часть 9

1

Балуха наотрез отказался покидать борт «охотника»: я должен присмотреть за поведением некоторых. Мы в шлюпку, на радостях, что отоспимся хорошенько, шли прямиком и резво. Рули чутко слушались моих движений, при стыковке, в заднем отсеке что-то громыхнуло. Закрепив шлюпку, заглянул в отсек. А там полосатый, при нём самописец и толстая тетрадь.

— Ты часом не заблудился? — Вот теперь я растерялся: случайность это или задача командира?

— Командир Уймистер обещал вам сделать подарок. Пока он не исполнил обещания, я побуду им, в качестве залога. — Робот рассуждал… ну, мне трудно с чем-то сравнивать: тот, учебный, на родине, такими возможностями не мог похвастать. С тем можно было соревноваться в умножении, извлечения корня, прочих расчётах, на скорость. Этот крепко отличался от собрата.

— Сам так решил или кто подучил? — Мне бы плюнуть, схватить ладу в охапку и мчать в каюту. Так и тут препятствие.