За други своя. Добровольцы
Шрифт:
— Я же их пропускал за ворота, каждый — на две головы выше меня. И что. Вот и что: сами идите и убедитесь! Мне нужно срочно выпить, иначе я за себя не отвечаю!
Толпа зевак росла. Многие покинули трибуны и хотели лично узнать, что пошло не так.
— Дым видели? Вот и я, кроме дыма, ничего не заметил. Полюбуйтесь, вот они!
Из ворот тоннеля вышли двенадцать мальчишек. Форма — как на взрослых, один в один, опознавательные знаки говорили о принадлежности к четвёртому флоту. И только возраст маленьких обманщиков наводил на размышления. Настоящие бойцы где-то спрятались,
Местный уборщик вышел с метлой и совком, он честно отрабатывает содержание. Один оператор подскочил, рассмотрел одноглазого урода, с лицом в глубоких шрамах, и передумал. Телезрители напишут тысячи жалоб: зачем вы нам показываете эту грязь?
Кто-то из мальчиков сообразил, что надо брать командование на себя. Подал команду, и двенадцать сорванцов направились прямиком на стоянку. Операторы следом. Уж точно сейчас будет весёлый финал, пусть только подойдут к трапу военной шлюпки. Выйдет здоровый детина, и как отобьёт охоту валять дурака! На такие сюжеты найдутся желающие прокомментировать, на два дня новость затмит другие моменты, под шумок, может проскочить поправка к закону, и её не разглядят сразу. Весь пакет пройдёт голосование, а год спустя публика изумится: какая поправка? Законодатели лгут на ровном месте, без видимых причин, просто по привычке.
Роту охраны срочно перебросили к северным терминалам, охранников тоннеля прихватили, ворота на замок. По громкоговорителям предупредили публику — оставаться на местах, согласно купленным билетам. Стоянка временно не работает, немного терпения, до прояснения ситуации.
И когда, казалось, наступила полная тишина, с рёвом, дав один предупредительный выстрел по тоннелю, к бронированной кассе подлетела свежевыкрашенная шлюпка. Двенадцать бойцов, по форме одежды выдающих себя за случайный сброд, атаковали броневую плиту кассы. Серьёзно подготовились, иначе плита не отвалилась бы так легко. Сообщник внутри либо современные технологии — всё служило этим людям, для достижения успеха.
Я нервно обедал, смахивая со столика всё, что прихватил полосатый. Он не осмелился задавать вопросы, один из которых мог прозвучать так: «А у вас хороший аппетит нынче. Вторую порцию приканчиваете, а голод никак не уймётся. Вы не находите это странным — для старшего на борту?»
На шлюпку грузили первый контейнер. Второй торчал наружу, но какие-то помехи не давали сейфу подышать свободно. Сварщик грел цепь, помощник колотил кувалдой, — я уже перешёл на сторону отчаянных парней:
— Да разрежь одно звено — и попутного ветра!.. А-а, повреждённое звено прямо на глазах самовосстанавливается? Вот это банковские технологии. И что теперь? Правильно, режь опору… Эх, мне бы твой сварочный аппарат!
Опора срезана почти наполовину, бойцы стали раскачивать, чтобы доломать. Я бы с радостью пособил, да не могу пост оставлять. Ещё! Ещё разок, и она отвалится!
Служащие мелко трясутся, стволы смотрят в их сторону, и им ничего другого не остаётся, как
Настоящий метельщик дважды выходил к решётчатым воротам и поглядывал за обстановкой. Если кто и обратил внимание, то тут же забыл: у старшего есть зам, есть практикантка — симпатичная девица. Не хотела поступать — держи метлу, приноси пользу обществу.
Они упорно на связь не выходили. Думаю: как же вы протиснитесь через решётку?
— Можно убирать? — Полосатый не дождался ответа, укатил столик. Я механически зафиксировал время. Минут десять его не будет видно.
На одиннадцатой минуте, он возник на мониторе. Со стоянки, никого не тревожа, прошёл к воротам и снял замок.
Стартовали они вместе с пиратами, которым не удалось взять второй сейф. Процентов пятьдесят премии, кажется, поступит вовремя.
Лёгкий толчок в борт я угадал как никогда прежде обострённым чувством ответственности за порядок на борту. Доложить обстановку, сдать дежурство — и можно пойти вздремнуть. Волнительный денёк выдался, не приведи и врагу.
Уймистер пропустил даму вперёд, с порога кивнул мне — всё в порядке?
Как помалу привык, выставил большой палец и озвучил мерзкое: «Окей!»
БероГора обвила шею и замерла на минуту. Выдохнула на ухо:
— Я страшно проголодалась. Чем ты меня накормишь?
БероГора уже набралась у кого-то, — подружка насоветовала фильмов каких посмотреть, сказала — не отставай от жизни.
Сороковой подкатил тележку с обедом, мы устроились вокруг, только у меня чего-то аппетит не появился.
— Понервничал? — Уймистер нажимал от души, как сухогруз вражеский разгрузил. «Охотник» шёл полным ходом, это читалось с монитора.
— Самую малость. А мы куда-то торопимся?
Он прикончил вторую порцию, облизнулся и перевёл взгляд на БероГору.
— Ты же видел сам: простуда охотится за мной. Вот и убегаем, пока она на заправку заскочит, то да сё, мы оторвёмся, и пусть попробует догнать.
— Но с простудой — это же видение, что может случиться. Ты этим утром должен был слечь.
— Забыл. Завтра с утра исправлюсь.
— Тогда вопрос. Уж слишком много событий сошлось в одной точке. Ты как будто знал планы грабителей. И как так вышло, что оборона никак не отреагировала на нападение?
Командир поманил полосатого, назвал несколько позиций, какие следует подготовить. Одну я расслышал хорошо: дровишек в печку подбрось. Иными словами, Уймистер хочет отвести «охотника» подальше, имея свой расчёт.
— Как ты объяснишь следователю старт твоей шлюпки, одновременно с грабителями? Со стороны может показаться, мы из одной банды.
— Так и будет: следствие зайдёт в тупик. Даже если и поймают этих парней, напарника-то у них нет. Значит — не тех поймали.
— А как обычно «парни» поступают после операции? Меняют корабли, шлюпки.