За дурною головой
Шрифт:
Меня это бесило. Честно и откровенно. Вроде бы смотришь – взрослые люди, пардон – эльфы. А собачатся… Ну торговки на базаре, иных слов не подберу! Разве что товаров не предлагают. Поэтому в один прекрасный момент я послала этих двоих через весь Хребет пешком и отправилась на край обрыва созерцать природные ландшафты. Ну их… в Великий Лес через все пеньки и буераки! Да чтобы на каждом пеньке обязательно спотыкнулись, и через каждый буерак носом клюнули. Раза по три… Надоели. Пойду дальше сама. Крепко зажмурив глаза, я подняла голову, подставляя лицо солнечным лучам.
– Лана! – темный каменный
– Сгинь, ушастый, я в печали… – сами вогнали, вот теперь сами и майтесь!
– Эйлана? – нет, ну вот чего недоумевать? Можно подумать, что все так бело и пушисто, аж снег чернеет от зависти!
– И ты сгинь, глюк запредельный… – опускать голову я не хотела. – Солнце закрываешь…
Клац! – звонко сказали зубы, когда одна нехорошая личность вредной национальности сильно тряхнула меня за плечи. Я же едва язык не прикусила! Но глаза открыть все же пришлось. Хотя бы для того, чтобы одарить сих приставучих недовольным взглядом. Оба «нехороших существа» тревожно глядели на меня, при этом демонстративно не замечая соседа. Ну вот… И стоило тогда смотреть?..
– Да что с тобой?! – а вот хоровое исполнение у них куда как лучше!
– Сказано же – в печали я! И посмейте сказать, что поводов для неё нет! – резко дернувшись, я вырвалась из их захватов, при этом сместившись еще ближе к кромке. Эльфы настороженно замерли, не делая больше попыток меня тронуть, но и не спуская глаз. Потом быстро переглянулись и рискнули зайти с другой стороны.
– Может, ты есть хочешь? Или пить? – фальшиво–бодрым голосом поинтересовался Ланик. Ну–ну… Ядом поделиться хочешь, да? Остального же фиг дождешься…
– А мы тут в пещере камни драгоценные нашли! – подключился Ирралон. Надгробные, что ли?..
Ага, как же! Нашли, понимаешь ли, себе девочку! Так я им и поверила. Нет, пока я сижу тут, то могу что–то решать. А как только они меня уведут… Хотя… Есть идея! Если мой ненаглядный тормозильф еще не проверял содержимое своей фляжки… Ну сознаюсь, сознаюсь! Да, я заменила там содержимое! Специально! Наболтала всего, чего только под руку попалось на кухне спиртного. Плотно завинтила пробкой и подбросила Ланику в комнату. И что? Где я была не права? Правда, рассчитывала полюбоваться на его лицо уже потом, желательно с безопасного расстояния. Может, и предупредила бы… Смотря по его поведению. Но после сегодняшних разборок фиг они от меня чего дождутся! Нет, подколок, каверз и прочего они огребут по полной, но вот предупреждений…
Поэтому я с энтузиазмом подхватилась с камня (эльфы аж вперед подались) и бодро заявила:
– А давайте в знак примирения выпьем по стаканчику воды! Ланик, я знаю, что у тебя есть фляжка! – судя по лицам, они были готовы даже сплясать цыганочку с выходом, лишь бы я отошла подальше от кромки.
– Хорошо–хорошо, конечно–конечно! – мой длинноухий живо сорвал емкость с пояса, сделал бо–о–ольшой глоток и резво передал ее Ирралону.
Я же пристально следила за его лицом. Только когда эльф все сглотнул, до него стало доходить что вкус у «водички» явно какой–то не такой. Да и градус не как у родниковой. И даже не как у колодезной. Дернулся, было, что–то сказать
Осторожно завинтил крышку, мягко качнулся туда–сюда, посмотрел на меня с укором и стал многозначительно разминать пальцы. И почему эльфы так тяжело хмелеют?! Книжечка–а–а–а–а!! Пожалуйста, пусть им станет резко не до меня!
– Т–ты! – спотыкаясь на согласных, выдавил Ланик, пытаясь сфокусировать взгляд на Ирралоне. – Я тя… ик! – Глубокомысленно закончил он.
– Ща–а–з–з–з! – демонстрируя не менее глубокие умственные терзания с энтузиазмом голодного комара прозудел белоголовый. – Раз–з–з–зогналси–и–и!!
Блин! Хотела как лучше, а получилась – лучше бы не хотела! Щас они мне тут устроят показ школы «пьяного мастера» в условиях высокогорного климата! Но тут как глас во спасение откуда–то сверху раздалось вдумчивое:
– Ур–р–р–р?!
Одновременно вскинув головы, мы насладились открывшимся нам видом. На остром уступе, практически сливаясь по цвету с пушистым снегом а, местами и откровенно просвечивая его, сидела довольно забавная зверушка. Больше всего она смахивала на кошку. Вернее, скажем так – это был ее основной признак, но вот все остальное… Во–первых – зубы. Саблезубый тигр нервно курит в коридоре со своими зубочистками! Только вот кусалки сего зверька были еще и прозрачными. Шерсть на морде топорщилась короткими белоснежными иглами. Глаза бледно–голубого цвета и светятся вдобавок. Никакого намека на зрачок я не разглядела.
Загривок животинки курчавился как у породистого барана и выглядел самой материальной частью. Потому что дальше начинался сплошной кусок стекла, только оживленный. Вернее – оживший. Толстый хвост, контур которого скорее угадывался по искажению, чем был реально виден. Как и острые, загнутые к низу когти. А! Я же забыла самое главное – размер! Нет, я, конечно, люблю больших котов, но не настолько же! На этом мутировавшем представителе семейства кошачьих можно было свободно ездить верхом! Та–а–ак… Чегой–то он мне не нравится…
Зверушка задумчиво рассматривала застывшую скульптурную композицию. Затем обмахнула нос ядовито–зеленым языком и снова выдала утробное:
– М–р–р–р–р–ау!
– Похоже, киса тоже хочет выпить… – задумчиво прокомментировала я исторгнутый звук, осторожно пятясь вниз по тропке.
– Ик! – согласился со мной Ланик, так же отступая в сторону.
– Глунк, – поддержал его Ирралон, смещаясь в другой бок. В результате этих маневров перед стеклянным кошаком я осталась как на ладони. Нет, ну не свиньи, а?!
Не свиньи. Эльфы. И этим все сказано.
– Уррр! – подобрался кот, его глаза заметались, выбирая наиболее привлекательную, на его взгляд, дичь.
– Я не вкусная, я не вкусная… – тихо шептала себе под нос, отступая спиной вперед по тропке. – Ешь эльфов, они откормленные…
Вышеупомянутые возмущенно покосились на меня, но продолжили свое синхронное расползание по сторонам. Снежный кот недовольно мявкнул, видя, что добыча кучковаться не собирается, и все же решился, избрав первым блюдом Ланика. Отравиться же нафиг, бедняжка! Гринпис мне этого не простит!