За две секунды до полуночи
Шрифт:
– Пит, ты мой напарник и я дорожу твоим здоровьем, как ничьим другим. Конечно зайдем. Только пончики не бери, а то реально взорвешься.
Дэннис снова хрюкнул и зашел в подъезд. Улыбку с его пухлого лица тут-же как ветром сдуло. В здании не было лифта.
– Какая квартира там была?
– спросил он, все еще тешась надеждой, что не придется подниматься на самый верх пешком. Только не на самый верх.
– 5-с, - ответил Генри. У Дэнниса внутри что-то умерло. Он жалобно посмотрел наверх, на уходящие ввысь бесконечные перила, затем на своего напарника.
– Может я
Букер коварно улыбнулся - эта улыбка означала "нет". Поблажек от него ждать не стоило. В вопросе лишнего веса он придерживался только одного правила: Сам жрал - сам и мучайся. А что, если наверху его примут два агрессивных наркомана, а напарник не удосужился поднять свою толстую задницу на пару пролетов? Нет, так дело не пойдет, а вот Дэннис пойдет, никуда не денется. Ему и правда не помешало бы скинуть пару кило.
На третьем этаже патрульным пришлось сделать привал.
– Кажется, у меня сейчас инфаркт будет, - Пит одной рукой держался за расписанную граффити стену, а другой - за свой пухлый бок. Маленькие капельки пота скатывались из-под его фуражки и собирались на носу, откуда регулярно смахивались рукавом служебной рубашки.
– Я думал, ты его еще на втором схватил, - улыбнулся Букер.
– Ха-ха, очень смешно. Вот сдохну прямо тут и испорчу тебе день, будешь знать.
– Такой день испортить надо еще постараться.
Несмотря на то, что времени было около десяти утра, за окнами стало еще темнее. Тучи с каждым часом все больше наливались свинцом, а дождь из мелкого превратился в микроскопический. Крошечные капельки зависали в воздухе неприятной моросью и Букер в глубине души радовался медлительности своего напарника. Если бы не это необъятное пузо, они бы уже давно здесь закончили и ему пришлось выйти наружу, в этот дивный серый мир со стопроцентной влажностью.
До пятого этажа Дэннис добрался в полуобморочном состоянии. Теперь сомнений в правоте его жены быть не могло. Марси, скармливай этому парню столько травы по утрам, сколько сможешь, этот фарс пора заканчивать.
Букер дал напарнику немного времени отдышаться (каково будет бедной старушке увидеть стража закона в таком плачевном состоянии), а затем постучал в дверь с металлическими "5-с" над маленьким глазком.
– Полиция Нью-Йорка, - на всякий случай выкрикнул он, - откройте.
В таких районах беспечно себя чувствуют только туристы, и только до первого вытащенного из кармана кошелька. Местные же осторожны и кому попало обычно не открывают. А судя по тому, что сказал диспетчер, полицию вызывала пожилая женщина, они осторожны вдвойне.
– Может дома никого?
– предположил Дэннис.
– Мэм, я вижу, как вы смотрите на меня через глазок, - Букер ничего такого не видел, но иногда эта фраза срабатывала. Этот раз не был исключением.
За дверью раздался приглушенный шорох и щелканье замков, затем она приоткрылась ровно на столько, на сколько позволяла небольшая стальная цепочка. В образовавшийся проем выглянула пожилая азиатка с белыми как снег, редкими волосами, собранными в пучок на макушке. Ее лицо было испещрено настолько глубокими морщинами, что Букеру показалось, будто это какая-то странная карнавальная
– Доброе утро, мэм, это вы звонили в 911?
– Где вас черти носят?
– начала она разговор с претензии, кто бы мог подумать, - Я звонила вам пол часа назад.
По-хорошему Букеру сейчас должно было быть стыдно, ведь это он уговорил Дэнниса не спешить. Старушка жалуется на странный запах, такое может и подождать пока не закончиться утренний кофе. Но ему не было стыдно. А теперь, когда он лично увидел эту склочную развалину (а она ею являлась, уж поверьте), он жалел, что Пит не купил по две чашки каждому.
– Так что у вас стряслось?
– равнодушным тоном спросил Генри, кладя руку на пояс.
– А вы сами не слышите?
– удивилась старушка, - Вонь на всю лестничную площадку.
Она сморщила нос и морщины, до этого походившие на Град Каньон, тут же образовали целую ирригационную сеть вокруг глаз.
– Мэм, как вас зовут?
– спросил Букер, стараясь сохранять самообладание.
– Ким, - отрезала она.
Генри подождал еще секунду, ожидая полного имени, но продолжения не последовало.
– Миссис Ким, у вас на первом этаже люди продают сырую рыбу и мясо, вы в курсе?
– Молодой человек, я живу в этом доме всю свою жизнь, и уж поверьте, к этим запахам я давно привыкла. Вы лучше принюхайтесь, мне даже через стену воняет.
Букер не хотел потакать старой стерве, но все же вдохнул поглубже. Запах рыбы, не такой резкий как у входа, но по-прежнему отвратительный, выбил из глаз Генри слезу.
– Миссис Ким, я ничего...
– он остановился на полуслове. Это пришло как легкое послевкусие после глотка дорогого вина. Где-то там глубоко, практически на самом дне, между мучавшими нос запахами сырой рыбы, мяса и старушечьего тела притаился знакомый сладковатый "аромат". Он был еле уловим, практически неосязаем, но все-таки был. Генри обернулся к своему напарнику и по глазам сразу понял, что тот тоже унюхал неприятную сладость.
– Он там наркотики варит, точно вам говорю.
Генри ее не слушал. Еле различимая приторность, витавшая в воздухе, полностью завладела его мыслями. Он подошел к двери с номером 5-b, наклонился к замочной скважине и снова принюхался, похоже, запах действительно исходил из соседской квартиры.
– Откройте, полиция, - Букер постучал кулаком в дверь и прислушался.
– Он там, я точно знаю, - прошептала старуха, выходя на лестничную клетку, - вчера зашел и больше не выходил.
– Полиция Нью-Йорка, откройте!
– Букер выкрикнул так громко, как только мог и снова постучал. Ответа по-прежнему не было.
– Миссис Ким, как зовут вашего соседа?
– спросил у старухи Дэннис.
– Норман, а вот фамилию не помню, - ответила она неуверенно, затем добавила, - Моррис, точно, Норман Моррис.
– Мистер Моррис, откройте дверь, - громогласно выдал Дэннис. Не зря говорят, что все хорошие оперные певцы - толстяки, - Если вы не откроете, мы будем вынуждены выбить ее!
Тишина.
Полицейские снова переглянулись, их взгляды были тяжелы, тяжелее туч, с утра не дававших свету пробиться в окна дома 218 по Канал-стрит.