За это я тебя и ненавижу
Шрифт:
Не имея никакого адекватного плана, взглянула сперва на блузку и туфли, потом на гору контейнеров и еды перед холодильником и лишь потом тихо застонала. Ну и с чего начать?
Вздохами делу точно было не помочь, поэтому направилась к эпицентру продуктового стихийного бедствия — холодильнику. К этому времени, к счастью, салатопад с моей блузки прекратился. Не сказала бы, что это верх удовольствия — быть одетой в мокрую вещь, которая старательно липла к телу и воняла селедкой, но, по крайней мере, это было лучше, чем еще пять минут назад.
Контейнеры —
Да что же все так вовремя?
Не зная, куда в этом царстве белого поместить свое вымазанное салатом тело, прислонилась к горшку Альберта Ивановича и с тоской посмотрела на растение.
— Хорошо тебе, ты, даже если в салате изваляешься, никто слова не скажет.
Помощь пришла, откуда не ждали, и была весьма своеобразной. То есть, сперва я даже не поняла, что это была помощь, решила, что Петровича все-таки совесть замучила, и он пришел в полной мере ощутить мой праведный гнев.
Однако на самом деле все было не совсем так. Совесть старшего действительно мучила, только вот прощаться с жизнью он не собирался, стоял, смущенно смотрел в глаза и протягивал какой-то непонятный пестрый тряпочный объект.
— Это что? — спросила с сомнением.
— Ну, тебе ж переодеться надо, блузку, там, застирать.
— А вы наблюдательны. — буркнула в ответ.
— Это Галкина запасная, возьми, всяко лучше, чем в мокром и грязном шарахаться.
Мысленно сопоставив комплекцию тети Гали и свою, нахмурилась еще сильней, да я в три раза ее кофтой обернуться могу, хотя, доля правды в словах Петровича была. Сомнительное удовольствие стоять рядом с Альбертом Ивановичем и вдыхать непревзойденный салатно-холодцовый купаж.
— Ладно. — все же приняла одежду. — Спасибо.
Благодарность вышла не слишком добрая, возможно, именно поэтому мужчина поспешил вернуться в цех. Я же, надеясь, что несколько минут моего отсутствия компания переживет, отправилась в уборную, где избавилась от остатков еды на теле и переодела кофту.
Как бы вам описать, что я из себя представляла после перевоплощения… Можно, я лучше не буду? Просто, сложно выдать что-то цензурное, когда на тебе болтается кофта пятьдесят шестого размера в задорные маки кислотного цвета. Даже если ее заправить в юбку. Даже если закатать рукава. Нет, все равно ни одного цензурного слова. Ну да ладно, это совсем ненадолго. Может, мне вообще повезло, и гости начальника уже уехали.
Нет, мне не повезло. Мне просто трындец, как не повезло, я это поняла уже через пару минут после того, как вернулась в приемную и услышала писк переговорного устройства.
— Да, Илья Владимирович.
— Анна Львовна, будьте готовы через десять минут.
— К чему готова? — может, все дело в похмелье, но сложно было понять, чего хочет босс.
— Поедем
— С вашими гостями? — уточнила с опаской, не отрывая взгляда от своей великолепной кофты.
— Именно. — босс сделал небольшую паузу, а потом добавил. — Вы ведь знаете хорошее место? — еще несколько секунд тишины. — Подумайте, Анна Львовна, вспомните мой приезд, вы же умеете проявлять гостеприимство…
Щелчок сообщил о том, что разговор закончен, а я по-прежнему сидела и тупо пялилась на кислотные маки. Я отлично помнила, приезд Ильи Владимировича, и гостеприимство свое помнила. И, кажется, понимала, чего именно босс от меня хочет…
Глава 9
Илья
Визит Лукьянова с компаньоном — дело предсказуемое, правда, я думал, что ради приличия он выждет хотя бы пару месяцев. Ошибался. Видимо, с годами настойчивость Егора только растет, вместе с неумением проигрывать, полагаю.
Так или иначе, я отлично понимал, зачем он приехал, а еще понимал, что визит этот был лишь началом неизбежной череды наших встреч, которые сперва будут проходить, как было принято говорить, «по-хорошему», а потом… Ладно, до потом, может, и не дойдет, хотя, опять-таки, зная Лукьянова, несложно понять, что он будет биться до последнего.
Самое смешное, что предмет войны совершенно не стоит тех ресурсов, которые будут вбуханы. Я отлично понимаю, что Егору этот несчастный заводик на хрен не сдался. Если отберет — закроет и разгонит всех к чертовой матери. А еще я понимаю, чего Лукьянов в курсе моих планов на это производство. И насчет расширения, и насчет зарубежных инвестиций, поэтому биться он будет с удвоенным усердием.
Просто так исторически сложилось, еще со школы. Опыта в подготовке подстав для меня у Егора хоть отбавляй, причем с нашим взрослением рос и уровень подлянок. Ладно, не буду прикидываться святым, это была совсем не игра в одни ворота, но даже это не мешает считать Лукьянова мудаком.
Скажу больше, если бы в мире существовал университет мудаков, Егор закончил бы его с отличием, а потом бы с успехом продолжил работать по профессии. Однако этим характеристика моего давнего знакомого не ограничивалась. Лукьянов был до невозможности обаятельным.
Нет, конечно, я не тот человек, который должен размышлять на тему мужского обаяния, но, черт возьми, именно оно заставляло практически всех представительниц противоположного пола истекать слюнями и приносило Егору кучу бонусов. Как в личной жизни, так и в делах.
И вот теперь этот обаятельный мудак сидел в моем кабинете и втирал мне что-то о готовности выкупить завод прямо сейчас, как я и говорил, «по-хорошему».
Я не знаю, на чьем счету в этом растянувшемся на десятилетия соревновании сейчас преимущество, знаю лишь то, что последняя значительная победа за мной, а это значит, что Егор просто так не отстанет. О решимости моего заклятого приятеля говорило и присутствие Андрея.