За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии
Шрифт:
Но и эту проблему он тоже пытался решить указами!
Устав от информационных потоков, Петр строчит новый указ — «О неподаче просьб мимо присутственных мест Государю, кроме важных Государственных дел», в котором пишет: «Всяких чинов людям сказать… ни с каким челобитьем к Самому Великому Государю, не бив челом и не подав челобитен судьям, не ходили и челобитен не подавали; а буде кто придет, и тому учинено будет наказание. А ныне бьют челом Самому Великому Государю о всяких делах, не бив челом в приказах судьям, и буде которые челобитчики ныне явятся с челобитьем Самому Великому Государю, опричь Государственных дел и о неправом
Вот тут самое время и место вспомнить программу «Время», в которой оба наши президента — и Путин, и Медведев — периодически жалуются: «Очень плохо, что ничего у нас в стране не решается без вмешательства президента! Подъезд не отремонтируют, пока президент команду не отдаст…»
История повторяется…
А между тем жизнь неоднократно преподносила Петру уроки, из которых он не делал никаких выводов. Решил снять колокола с церквей, чтобы перелить их в пушки, но не учел, что состав сплава в пушках и колоколах разный. В результате в пушки было перелито менее 10 % сброшенных с церквей колоколов. Или взять историю с лесом…
Для строительства флота, который стал новой петровской игрушкой, наряду с неудачно заложенным Петербургом, требовалось много качественной древесины. На строительство одного военного корабля уходило более 3000 стволов. А Петр возжелал поиметь тысячу кораблей! Понятно, что Россия — страна лесная, но для кораблей лес нужен не абы какой. Нужны корабельные сосны, нужен дуб.
Опасаясь, как бы темные крестьяне, не знавшие тонкостей мореплавания, не вырубили всю нужную для строительства флота растительность, Петр учреждает строгий госконтроль над стратегическими ресурсами. А как иначе? Учет и контроль! Ведь это же разумно! Пусть же торжествует разум над косной материей!
И вот Петр велит сначала описать все леса в России на 50 верст от больших и на 20 верст от средних рек. Он запрещает рубить дуб, сосну диаметром более полуметра, лиственницу, вяз, клен, карагач. Причем, что характерно, запрещено было рубить не только государственные леса, но и частные. Этот запрет хозяевам распоряжаться собственным имуществом характерен для политической реальности России, где государь, то есть деспот, «хозяин дома» (а домом является все государство!), считает себя вправе распоряжаться по собственному произволу не только жизнью, но и имуществом подданных.
Нарушителей ждало суровое наказание, вплоть до смертной казни, и наказанным мог быть не только исполнитель (крестьянин), но и помещик, отдавший приказ о рубке, — его ждало вырывание ноздрей и каторга. За порубку собственного леса!
Каждый указ для проведения его в жизнь требует специальных чиновников и потому тянет за собой другие указы. И следующим указом была учреждена очередная бюрократическая контора, которая под руководством сидящего в столице обер-вальдмейстера следила за исполнением первого указа.
Однако, как и в случае с неправильным выбором места для строительства города, когда Петр не учел опасность наводнений, как и в случае с уничтожением поморских кочей, когда Петр не учел ледовую обстановку, в данной истории Петр не учел, что его указ невероятно осложнит жизнь населения, поскольку запрещенные породы дерева использовались для самых разных нужд — для строительства мельниц, изготовления бочек, бортей и проч. Россия — лесная страна, и
Пришлось писать новый указ, исправляющий прежние ошибки. Теперь уже Петр вводит «квоты» на использование ранее запрещенных к вырубке пород: «на сани и на телеги, на оси и на полозья и к большим чанам на обручи рубить заповедныя деревья: дуб, клен, вяз, карагач, лиственницу, а на мельничныя потребы, на пальцы и на шестерни рубить клен…»
Но поскольку бюрократическая машина обладает, как известно, своим характером (крайне вредным), склонностью к взяточничеству и казнокрадству, а также великой инертностью (а выстраиваемая Петром машина в силу гигантизма была крайне неповоротливой), чиновники на местах, зависящие только от центра и не имевшие никакой ответственности перед регионами, начинали перегибать палку по принципу «лучше перебдеть». И Петр опять пишет очередной разъясняющий указ, окорачивающий местных чиновников, у которых случилось головокружение от успехов: «Известно Его Величеству учинилось, что надсмотрщики лесов не токмо в рубке той липы, но и лык на лапти драть не дают и с лаптями и с лыки многих берут и приводят в город к Воеводам, и от того уездным людям чинится разорение…»
В результате одних только указов, связанных с лесом и древесиной, Петр I, привыкший управлять страной с помощью директив, написал больше сотни! При этом все попытки сбережения леса обернулись своей полной противоположностью: огромное количество древесины, вырубленной на юге и севере России для строительства флота, просто сгнило, поскольку Петр и его бюрократическая система были поистине «гениальными» управленцами. Что и понятно: чиновник всегда руководит делом хуже, чем хозяин.
И вот вам сразу история (та самая, которая повторяется) из нашего недавнего прошлого. Тоже про лес. И про директивную экономику. Маленький отрывочек из книги Виктора Шмакова «Экология общества»:
«В 1976 году мы с туристической группой спускались на надувных плотах по речке Юрюзань. Уральская река, горная, сплавная, то есть по ней сплавлялся лес. В течение почти двух недель мы плыли среди спиленных и сброшенных в воду бревен. Слышно было, как на склонах гор, не переставая, работали бензопилы. Большущие бульдозеры сталкивали спиленный лес в реку.
И вот, километров за семь до впадения Юрюзани в Павловское водохранилище (оно искусственное, на реке Уфа) мы вечером обнаруживаем, что на берегах как-то сконцентрировались стоянки таких же, как мы, туристских групп. Обычно-то мы, выбирая место стоянки, отплывали на сотню-две метров и останавливались. А тут все остановились рядом друг с другом. Спрашиваем, в чем дело. Отвечают: затор. Ладно, разбили палатки, переночевали.
Утром пошли на разведку. Я такого никогда не видывал! Река сплошь — от берега до берега и до самого дна забита бревнами! Река не из воды, а из бревен! По этому сплошному массиву можно ездить на тракторе. Мы по нему и пошли в сторону водохранилища. Прошли километра три-четыре, видим — посреди реки большой плавучий кран, пробирается на чистую воду к водохранилищу. Берет впереди себя огромными клешнями-захватами охапку бревен, переносит их назад, бросает, берет следующую охапку и т. д. Мы спросили у машиниста о смысле этой работы. Он говорит, что пробирается так уже третий год, до чистой воды еще года два-три.