За глупость платят дважды
Шрифт:
– Герр Крамм… – Шпатц замер и присмотрелся внимательнее. – Вот этих двоих я знаю.
Крамм встал с кресла и тоже склонился над разворотом добродетельной газеты.
– Это же Гем Бенингсен! – анвальт ткнул пальцем в круглое лицо с парой лишних подбородков и чуть косящим правым глазом. – Редактор и издатель «Штимме» из Билегебена! А кто второй?
– Отто Вишеринг, – Шпатц ткнул в фотографию улыбающегося седовласого доктора. Правда, он его видел одетым в купальный халат, а здесь на нем был элегантный пиджак в тонкую полоску. Но это был он, вне всяких сомнений!
– Вишеринг… Вишеринг… – Крамм задумчиво почесал подбородок. – Ах да! Знаменитый знаток «стыдных» болезней, родной отец всех мужеложцев и проституток. Хм… А откуда ты его знаешь, герр Шпатц?
– Разве я не рассказывал? – Шпатц
– Честно говоря, я считал, что вся эта интеллигентная компания находилась под теплым крылышком твоего дяди Дедрика, – Крамм сел обратно на свое кресло. – Кстати, он больше не выходил с тобой на связь?
– Нет, – Шпатц покачал головой. – Стыдно признаться, но я был бы рад получить известие о его внезапной смерти.
– А остальные лица тебе не знакомы? – Крамм кивнул на лежащую на коленях у Шпатца газету.
– Вроде бы нет, – Шпатц еще раз присмотрелся. Потом взял карандаш и записал оба знакомых имени в тетрадку. Читать скучные тексты сразу стало интереснее. Имена своих героев газета не раскрывала. Доктор Вишеринг анонимно рассказывал со страниц газеты историю о пациенте, который предлагал ему большую сумму денег за сохранение его недуга в тайне. Пациент клятвенно заверял, что никак не мог заразить никого своей болезнью, поскольку вел очень сдержанный образ жизни, а подхватил «стыдную» болезнь в общественной бане. Технически, такое было, конечно, возможно, но доктор все же решил проверить слова пациента, и обнаружил, что во-первых, его супруга, с которой он просил не связываться, уже год как мертва, а во-вторых – он вовсе не тот, за кого себя выдает. Доктор благоразумно подключил к делу полицаев, и когда странный пациент пришел на прием в следующий раз, то его уже ждал детектив, который безуспешно разыскивал этого преступника уже не первый год. Вот так благоразумие помогло раскрыть несколько убийств, а также спасло от позора юную девушку, падчерицу того пациента. Потому что если бы доктор взял деньги и оставил все в тайне, то ее болезнь очень скоро обнаружила бы себя, и…
История Бенингсена была гораздо банальнее – он просто не позволил своей дочери выйти замуж за проходимца, который казался ей дерзким и особенным. С тех пор прошло несколько лет, проходимец угодил в тюрьму за брачные мошенничества, а дочь не устает благодарить своего благоразумного отца, что он удержал ее от фатального шага.
– Не знал, что Беннингсен женат, – Шпатц мельком просмотрел остальные истории и пришел к выводу, что в них нет ничего интересного. – Впрочем, не могу сказать, что я вообще о нем хоть что-то знал.
– Он был женат как минимум трижды, – сказал Крамм, не поднимая глаз от своей газеты. – Дважды овдовел, один раз развелся. И каждая супруга делала его богаче.
– Да? – Шпатц еще раз посмотрел на нервное лицо толстяка. – В таком случае его история про спасенную от брачного афериста дочку довольно иронична.
– Не удивлюсь, если окажется, что издатель этой добродетельной газетенки – наш старый знакомый Алоис Лангерман, – Крамм перелистнул страницу.
– Данных об издателе здесь нет, – Шпатц еще раз внимательно перечитал блок о газете. – Но есть адрес редакции. Надо записать его на всякий случай, – Шпатц отложил газету и подошел к карте на стене. – Штандартенштрассе в самом центре. Похоже, редакция находится в одном из респектабельных небоскребов.
– Поверим твоему чутью и нанесем им визит при случае, – Крамм свернул газету объявлений и отложил ее в сторону.
Изучение газет, книг и карты затянулось до полуночи. В ресторан на ужин решили не спускаться, обойтись пивом с закусками. Зато теперь они знали про Аренберги гораздо больше. Например, что город разделен на пять районов. Два луча морской звезды, «обнимающие» залив, назывались Шиффацхафен. Жилье там было дешевым, из-за постоянного шума от многочисленных портовых сооружений, и имелось целых три марктплаца. Брюшко морской звезды и большая часть северного луча называлась Миттельпункт. Жилья здесь практически не было. Самый центр занимали небоскребы государственных учреждений и деловых контор, а север был
Пассажирская часть порта, в целом, была довольно уютным местом. Набережная была довольно красиво оформлена, стояли скамейки для ожидающих и встречающих, кроны деревьев аккуратно подстрижены в едином стиле, имелись даже относительно чистые общественные туалеты. Чего откровенно не хватало, так это уютных кафе с уличными столиками. Шпатц и Крамм заняли удобное место у парапета, не став претендовать ни на одну из скамеек. Не то, чтобы им хотелось провести несколько часов, стоя на ногах, но ни с одного из сидячих мест нельзя было внимательно рассмотреть людей, которые будут спускаться по трапу.
– Интересно, как можно отличить этих островитян-аборигенов? – от нечего делать Шпатц потянулся еще за одной сигаретой. Курить не хотелось, но так хотя бы было ощущение, что они чем-то заняты, а не просто топчутся на месте, среди гуляющих туда-сюда жителей Аренберги.
– Вроде бы, они похожи на таари, – Крамм перегнулся через парапет и посмотрел на плещущуюся внизу воду. – А вообще мы сюда как раз затем и пришли, чтобы внимательно все рассмотреть.
– Вряд ли их прямо с корабля выпустят гулять, – Шпатц кивнул в сторону группы инспекторов в серой униформы, стоящей рядом с приземистым зданием накопителя. Неподалеку выстроился ряд новеньких ластвагенов.
– Ох! Я и не знал, что у нас строят такие огромные корабли! – Крамм схватился обеими руками за парапет, будто собираясь на него взобраться. Лайнер из Карпеланы величаво выплыл из-за северного мыса и стал медленно поворачиваться носом к входу в залив.
– Ого… Он же размером с дом… – пробормотал Шпатц.
– И много ты видел домов таких размеров? – Крамм хмыкнул. – Я бы сказал, что он как люфтшифф… Хотя может и больше.
– Это не наш лайнер, – вклинился в разговор тощий сутулый старик, пристроившийся рядом. – У нас такие не строят, мы же за океан не ходим.
– Хотите сказать, это аборигенская лодка так выглядит? – Крамм нервно засмеялся.
– Получается, что так… – старик развел руками. – Да не смотрите вы на меня, ничего я не знаю! Просто я работаю в доках маляром.
Разговор сам собой закончился. Замолчавшие и замершие прохожие наблюдали, как белоснежная махина карпеланского лайнера медленно приближается к берегу. Казалось, что этот корабль занял собой всю акваторию. Конечно же, только казалось. Но зрелище все равно было захватывающим. Через четверть часа неспешных маневров, и корабль замер в неподвижности. Сразу три баркаса приблизились к борту белоснежного исполина. Загудел двигатель, лязгнули цепи, и на борт первого из баркасов опустилась металлическая решетчатая лестница. На верхних ступеньках показались первые пассажиры. Деталей и внешности пока было не видно, только силуэты. Когда первый баркас заполнился людьми, он взревел двигателем, оттолкнулся от борта лайнера и уступил свое место следующему.