За горизонт. Дилогия
Шрифт:
– Есть у меня предположение, что брошенные грузовики ложный след. А поискать стоит вот здесь, - по памяти, я переношу на карту странные отметки и русло сезонной реки с карты Греты.
– И не спрашивайте, откуда информация.
– Может, с нами сходишь на поиск?
– Не-не-не, не агитируй. Я человек невоенный, где-то даже пацифист. И вообще у меня дети. Чем мог, я с вами поделился. Проверять мою информацию или нет, это уже целиком ваши проблемы. А я еду дальше.
Мужики за столом посмотрели на меня, как на плесень.
Я их не осуждаю.
У
И только пожилой сособист посмотрел на меня, как на сухое полено, которое колоть и колоть.
И его понимаю.
У него тоже, правда. И тоже своя.
После ужина, отоспавшийся, отъевшийся и отмытый герой-любовник нагрянул в расположение нашей группы.
Пустил обильную слюну на Алису. Сглотнув слюну, пытался сменять у меня румынскую лимонку на две, похожие на немецкие "колотушки", гранаты демидовского производства. Мотивировав тем, что "колотушка" штука убойная, но увы с тёрочным запалом. И поставить ее как растяжку, увы никак. А временами очень надо.
Вот только и мне может статься будет "очень надо".
Так что демидовские "колотушки" достались мне бесплатно, а герой-любовник поручкался с Олегом и сразу потерял всякий интерес к Ольге. Некоторое время выбирал между Ленкой и Мэри. В итоге уведя Ленку на вечернюю прогулку.
Наивная Ленка думала, она будет трахать (на самом деле тут другое слово) мозги бравому солдату. Но Тут, это вам не Там. Совсем-совсем Не Там, и Карась пропустил трогательную процедуру ухаживаний, сразу перейдя к кульминации.
Как потом рассказала Ленка, коварный солдафон отвел ее подальше от лагеря и надругался над слабой девушкой в извращенной форме.
Если судить по Ленкиной походке, факт многократного надругательства имел место быть.
Если судить по счастливому выражению ее лица, кто там над кем надругался вопрос неоднозначный.
А если принять во внимание тот факт, что следующим вечером Ленка опять исчезла до утра. Лично я бы не слишком верил ее печальным рассказам.
Карась был не один такой охочий до женской ласки. Были и другие, пытавшиеся познакомиться с Мэри.
Но после операции девушку как подменили. До этого она толком не понимала, куда и зачем они едут. Орден сказал - Ваши там (на русском это звучит, как идите на....). Они и поехали. Потому как больше все равно некуда.
В лагере Мэри собрала информацию. Проанализировала и пришла к выводу, что для нее самое перспективное стать русской.
Это там, за ленточкой, медсестра ни разу не величина, а тут это весьма востребованная специальность.
Это значит, что русские не прогонят, обеспечат работой и не допустят беспредела.
Что еще нужно девушке из сельской глубинки?
Учла и демографический перекос. Мужиков много, женщин мало. Значит можно не просто замуж, а еще и повыбирать женихов. А годиков через пять-шесть подобным образом пристроить свою младшую сестренку.
И все латиноамериканское семейство принялось усиленно учить русский язык.
Итц*Лэ
А вот женская часть латиноамериканского семейства просто достала всех просьбами учить их русскому языку.
Северный маршрут северные предгорья Меридианного хребта.
02 число 03 месяц 17 год.
– О! Пришел таки, страдалец, - Борис с сомнением глотнул остывший кофе, поморщился и выплеснул коричневую жидкость под машину.
– Нет, не водка, много не выпьешь, как не старайся.
Страдалец, поджав забинтованную лапу, доковылял до Мухи, вяло мусолящую огромную мясную мостолыгу.
Клац! Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р! Страдалец мертвой хваткой впился в бедренную кость четырехрогой антилопы.
Как по мне, так Страдалец будет из русских пегих гончих, хотя возможно и не совсем чистых кровей - здоровый уж больно. Ну да ему не по выставкам красоваться, а работу работать.
– Я так понял это ваш, знаменитый на всю Новую Землю, Дик - гроза басурман?
– Он самый.
– Борь, он что голодный?
– Ты у нас голодных видел? Ему на кухне мясо выдают по первому требованию. Ряху нажрал - большие гиены за родного принимают.
– А с лапой у него что?
– Дурачок один шмальнул дробью. Наобум святых палил, как попасть умудрился, никто не понимает. Тут же по щелям много всякого народу забилось. Наши выследили компанию таких беженцев. Ребята говорят, грамотно засели - без Дика прошли бы мимо. А он учуял. Пока туда-сюда - переговоры устраивали, броне дорогу расчищали. Вот у одного паренька нервы и не выдержали - шмальнул на звук.
– И, чем кончилось?
– Известно чем. Как броня подъехала, оружие побросали и вылезли из норы, в которой прятались. Южноамериканцы какие-то, человек двадцать, трое мужиков, остальные бабы с ребятишками. Чумазые, злые, голодные. У одной девки схватки начались от волнений, у другой аппендицит, еще бы сутки и все - доктор бесполезен. Крестьяне бывшие видать сюда в поисках лучшей доли подались, а может от войны какой бегут. А тут, вместо теплой встречи, пинком под зад в грузовик - езжайте милые до последней остановки. А там - как повезет.
– Хм, а дальше с ними что?
– Да как обычно, работать надо с кадрами. Они тут меньше, чем ничто. Кроме самих себя никому не нужны. Ну, разве что в качестве бесплатной рабочей силы. А мы, подлечили, накормили, точку опоры людям дали. Старший их, кода узнал, что обе его дочки живы, да еще и внук родился, сапоги командиру целовать пытался, просил под защиту взять. Насилу оттащили, а то никаких сапог напасёшься.
– И как, взяли?
– Угу. Поселили на подконтрольной РА территории, пусть крестьянствуют. Наши в большинстве своем, или в армии, или брошены на подъем промышленности. Некому харчи растить, а жрать-то хочется.