За горным туманом
Шрифт:
Оливия была несомненно уступчивой.
Так почему ты волнуешься, Эдриен?
Я не волнуюсь. Просто я не люблю, когда меня держат за дуру!
“Ястреб делает из тебя дуру”, мягко сказал Адам.
Эдриен сдержала испуганный вздох. Казалось, мужчина читал её мысли. Или это было так очевидно, что любой бы заметил, даже кузнец?
“Ты заслуживаешь намного большего, Красавица. Я одарю тебя всем, чем только пожелаешь. Шелка для твоего совершенного тела. Все кофейные зёрна с Ямайской Голубой Горы. Пока что он тебе ничего не подарил”.
“Это
“А стоило бы. Ты самая изысканная женщина из всех, с кем мне доводилось встречаться, милая Красавица. Я подарю тебе всё, что захочешь. Что угодно. Только назови. Прикажи мне. Я сделаю это твоим”.
“Верность?” спросила Эдриен, глядя на кузнеца. Каким-то образом они добрались до кузницы, хотя Эдриен не могла припомнить, чтобы она уходила так далеко. Её ноги казались ей удивительно лёгкими, а голова кружилась.
“Навсегда”, проурчал кузнец, “и даже больше”.
“Правда?”, спросила Эдриен, потом возразила себе. Зачем спрашивать? Мужчины лгут. Слова ничего не доказывают. Эберхард Дароу Гарет говорил ей все нужные слова.
“Некоторые мужчины лгут. Но есть такие, что не способны на это. А ты сама, сладкая Красавица? Если я попрошу тебя о верности, пообещав свою взамен, дашь её мне? Могу ли я верить твоим словам?”
Конечно, подумала она. У неё не было трудностей с верностью.
“На меньшее и не рассчитывал”, сказал Адам. “Ты одна такая, Красавица”.
Она разве ответила ему? Она так не думала. Эдриен почувствовала головокружение. “Где охрана?”, прошептала она.
“Ты в моих владениях. Я – единственная защита, в которой ты будешь когда-либо нуждаться”.
“Кто ты?”, спросила Эдриен.
Адам засмеялся на её вопрос. “Идём в мой мир, Красавица. Позволь показать тебе чудеса, что превзойдут самые смелые твои мечты”.
Эдриен, обернувшись, глянула мечтательными глазами на Далкейт, но всё, что она увидела, это незнакомый приглушённый свет по кромке леса – ни одного огонька замка. Шум прибоя заполнил ей уши, но этого не могло быть. Океан был с западного края двора, а она была у северного. Почему она не могла увидеть замок? “Где замок, Адам? Почему я больше не вижу Далкейт?” Её зрение затуманилось, всю её охватило какое-то странное чувство, что она каким-то образом больше не находилась и в Шотландии. Где бы она не была, место не показалось ей хорошим.
“Завеса становится тоньше”, проурчал Адам. “Морар дожидается тебя, о прекрасная”.
Она лежала рядом с ним в прохладном песке с полным непониманием того, как она здесь очутилась. В голове творилось невесть что. Чувство опасности, враждебной и старинной, уместилось на дне желудка. Этот мужчина… что-то в нём было неправильное.
“Кто ты на самом деле, Адам Блэк?”, настаивала она. Просто выговорить слова было уже трудной задачей, язык еле ворочался, мускулы стали словно вязкими.
Адам усмехнулся. “Ты ближе, чем думаешь, Красавица”.
“Кто?”, настаивала она, стараясь из всех сил удержать
“Я – син сирише ду, Красавица. И самый лучший для тебя”.
“Ты тоже из двадцатого века?”, спросила она легкомысленно. “Что со мной не так? Почему я чувствую себя так странно?”
“Молчи, Элриен. Позволь любить тебя так, как ты заслуживаешь. Ты единственная для меня…” Слишком поздно он осознал свою ошибку.
Единственная. Единственная. Хоук тоже пытался заставить её поверить в это. Чем от него отличался кузнец? Судя по ощущению его твёрдой плоти, прижатой к её бедру, мало чем. Как Эберхард. Как Ястреб.
Не снова! Эдриен пыталась придать твёрдости своему голосу, прояснить ум. “Пусти меня, Адам”.
“Никогда”. Сильные руки Адама крепко держали её тело. Она чувствовала, как он развязывает её плащ и скользит руками по её грудям. Уложив её на шелковистый песок, он воздвигся над ней, с лицом, золотистым от янтарных отблесков костра. Пот бисеринками лежал на лбу и сверкал прямо над его жестокими и красивыми губами.
Эдриен озадачило нелогичное ощущение песка под своим телом. Она видела золотисто-красное сияние огня. Где она была? На берегу или в кузнице? Она туманно осознавала, что это не важно, пусть только он даст ей уйти. “Пусти меня!” Её крик отнял у неё последние силы.
Отпусти её, если она просит, шут, приказала тень голоса.
Вдруг бесшумно опустилась ночь. Шум прибоя исчез в потрескивании сверчков.
Адам больно сдавил плечи Эдриен.
Отпусти её, Адам. Она выбирает – таковы условия соглашения. Уважай договор…
Но Король Фибн’эара – он бесчестил нас!
Шут! Если у тебя нет чести, не следует свободно перемещаться во времени!
Резкий порыв бриза донёс взбешённый вздох Адама, а потом она оказалась нос к носу с Ястребом. Его лицо было тёмным от ярости.
Шёлковый плащ на плечах Эдриен дико вздувался, пламенея малиновым сиянием.
“Где ты была?”, потребовал ответа Хоук.
“Адам и я…”, начала Эдриен, потом посмотрела вокруг. Адама не было нигде видно. Её разум был снова острым и ясным; призрачный туман остался в неприятном и неполном воспоминании. Она стояла у костра кузницы, но языки пламени превратились в холодные тлеющие угольки, а ночь становилась черней каждую минуту. “Я просто гуляла”, поспешно поправила она себя, и наклонила голову, чтобы избежать его проникающего взгляда.
“Эдриен”. Хоук застонал, глядя вниз на светлый водопад волос, что закрывал её лицо от него. “Посмотри на меня”. Он потянулся к её подбородку, но она отвернулась.
“Прекрати это”.
“Посмотри на меня”, повторил он непреклонным тоном.
“Нет”, защищалась она. Но он не слушал. Он схватил её за талию и притянул её к своему твёрдому телу мужчины.
Эдриен посмотрела, вопреки своим лучшим намерениям, в полночные глаза и чеканное лицо воина. Его загорелое, твёрдое тело Викинга сулило разрушительный взрыв ярости.