Шрифт:
Глава 1. На торговой площади
Два всадника въехали на холм. Охваченные ветром, перекатывались по нему волны пригибаемых травинок, превращая склон в зеленый океан. Солнце растворялось за волнисто-изумрудным горизонтом. Позади молодого мужчины и его спутницы лежал Лес.
– Я устала немного. Отдохнем? – голос девушки, совсем еще юной, звучал весело, словно переливы весеннего ручья, только что прорвавшего зимнее заточение.
Стройная и крепкая, словно молодое деревце, неуклонно пробивающееся к свету, она, как и подобало людям ее племени, не достигшим
– Конечно. Мы можем заночевать в деревушке, внизу. Однако, – прибавил он задумчиво, словно только себе, – теперь мы довольно далеко от наших земель, и я не знаком с нравами местного народа.
Брат и сестра успели проделать весьма долгий путь от дома, лежавшего в Восточных Лесах. Здесь же начинались земли жителей Большой Равнины. У подножия холма, с которого спустились всадники, располагалась окраинная деревушка местного народа. Юноша, звавшийся Ригзури, и его молодая спутница по имени Римьяна впервые выезжали за границы Лесов.
На маленьком постоялом дворе им предложили комнату на втором этаже, под крышей. Хозяин оглядел незнакомцев с некоторым подозрением, но вслух ничего не сказал. В конце концов, их поселок располагался на границе равнинных земель, и сюда мог забрести какой угодно странник, любых диких, по его мнению, племен.
Он показал им комнату и больше особого внимания на пришельцев не обращал. Брат и сестра не стали задерживаться на первом этаже, где наливали крепкие напитки и разносили жареное мясо, но сразу отправились наверх.
– Странное здесь место, – сказала девушка, – если все люди равнин так неприветливы, то я хотела бы поскорее проехать их земли.
– Не думаю, что по тому немногому, что мы сегодня увидели, стоит судить обо всем народе, Римьяна, – ответил ей брат, – впрочем, скоро мы вновь вернемся в лесные земли. Я никогда не был на западе, но полагаю, обычаи наших дальних родичей должны быть похожи на наши.
Они расположились на ночлег. Римьяна повесила колчан и лук у изголовья, и по настоянию брата оставила меч при себе. Лесные жители не знали настоящих мечей. То, чем они пользовались, скорее напоминало кинжал. Он был вполне функционален для жизни в лесу. Их племена почти не знали металла, он приходил к ним долгим путем.
На долину медленно наползла тьма. Казалось, она выбралась из-под основания стволов деревьев в лесу на холмах и постепенно стекала вниз.
Странное это было место… Место, где встречались разные земли. Здесь ближе всего сходились границы Восточных и Западных Лесов, где жили родственные племена. Рассказывали, когда-то этот Лес был единым, но со временем его стали прорезать проплешины Равнины. Сама же Равнина постепенно спускалась к Морю. И если ветер дул с юга, можно было почувствовать отголоски соленого дыхания его просторов. Менее одного дня на лошади хватило бы, чтобы добраться до побережья.
Ночью на пороге небольшого двухэтажного строения у границы появился
Ни одна половица не скрипнула, когда незнакомец поднимался на второй этаж. Из-под плаща показалась крепкая мозолистая ладонь. Старый ключ также не издал ни звука, когда его повернули в замке. Слабый свет ночного неба пробивался через окно в комнату, где спали двое молодых путешественников. Незнакомец быстро глянул на кровать, где лежала девушка. Не спеша приблизившись к ней, он снял со стены лук. Какое-то смутное движение промелькнуло, как облачко, по лицу спящей, но она не успела даже открыть глаз, когда сон ее перешел в бессознательное состояние. Движение рядом заставило юношу проснуться, что не дало мужчине в плаще приблизиться к нему настолько, чтобы, как и его сестре, накрыть нос и рот влажным платком.
Ригзури прыгнул на незнакомца, словно рысь. Но тот с легкостью повалил юношу на пол и скрутил его, будто молодую птицу. Чем яростнее Ригзури сопротивлялся, тем сильнее становилась хватка мужчины в плаще. Затем последовали несколько ударов, и мир погрузился во тьму. Никто в доме не пробудился в ответ на звуки из верхней комнаты. Дом на границе оставался в полной тишине, когда его покидали трое всадников. Мужчина в плаще на высокой лошади, привыкшей нестись сквозь степи, ехал впереди. За ним на привязи бежали две низкорослые лошадки лесной породы, с грузом, переброшенным через седло.
Сквозь мрак полузабытья, Римьяна силилась приоткрыть глаза. Все ее тело сковывала боль, и веревки резали ей запястья. Внизу мелькала дорога и копыта коня. Больше ей из этого положения ничего было не увидеть. Она с трудом понимала, что произошло, и в голове проскальзывали отрывочные мысли: «брат… где мой брат…». Когда крепкие руки схватили ее тело и начали сгружать с лошади, сознание слегка прояснилось. В предзакатном сумраке Римьяна увидела силуэт брата, мешком лежащего в седле его лошади, и тогда, рванувшись всем телом, девушка яростно лягнула схватившего ее. Не ожидавший ее пробуждения захватчик уронил пленницу на землю, но быстро сориентировался и ударил. В это мгновение сквозь боль Римьяну наполнила вдруг сила и ярость, которую она никогда до сих пор не испытывала. Бывало, она любила скрыться ото всех и мчаться как безумная, сквозь несущиеся навстречу ветви. Возможно, это чувство было сродни тому…
Преодолевая боль, она рванулась головой в живот обидчику. Он попытался схватить ее снова, но девушка лягалась и кусалась, словно дикий зверек. Тогда он с силой толкнул ее на землю и ударил сапогом в живот. В глазах у девушки потемнело, и к горлу подступила тошнота. Второго удара она уже почти не почувствовала.
В следующий раз Римьяна пришла в себя только, чтобы ощутить, как деревянный пол качается под ней, а ее окружают странные незнакомые запахи. За эти два дня морского перехода девушка почти не приходила в себя. Ее поили и оставляли лежать. Брата она больше не видела.