За гранью приличий
Шрифт:
Вместо этого, он запустил руку ей в волосы и притянул к себе для жесткого поцелуя. Эмоции Ноэль изменились от страха к возбуждению, когда она почти ударила его по плечу, чтобы удержать равновесие.
Джас усадил ее к себе на колени и вдавил ей в руку тонкий тюбик лечебного геля.
— Это и ты. Это именно то, что мне нужно.
Ей пришлось отдышаться, внутри все скрутилось в узел.
— Как это случилось?
Джаспер зарычал.
— Какому-то ублюдку пришла в голову блестящая идея взорвать Далласа. Мы остановили его. Хотя немного
Ее рука дрожала, и Ноэль потребовалось еще немного времени, чтобы прийти в себя. Она наложила лечебный гель на длинный глубокий порез. Кровь уже засохла на коже, рассекая плоть, оставшуюся без чернил. В некоторых местах она смотрелась, как продолжение узора.
— Вы все могли умереть, — прошептала она, когда осознание произошедшего ударило ее в живот. Бои в клетке опасны, но эту опасность можно было контролировать. Сегодняшний вечер был по-настоящему опасным.
— Мы знали, что там ловушка, — возразил Джаспер. — Мы были готовы, честно. Нет причин для беспокойства.
Она нахмурилась.
— У тебя идет кровь.
— Это происходит часто.
— Тогда я буду беспокоиться, когда захочу. — Ноэль бросила гель обратно в аптечку и отыскала бинтовую повязку. Джаспер был так мускулист, что бинта хватило лишь на пару оборотов. Ноэль зафиксировала конец бинта клеем и поцеловала кожу рядом. — Мне не нравится, когда у тебя идет кровь.
Он улыбнулся, медленно и горячо.
— Лжешь.
Но ее возбуждала не кровь, а осознание того, что он настоящий. Возбужденный, живой, такой настоящий…
— Мне не нравится, когда ты истекаешь кровью, — повторила она, целуя теплую кожу над повязкой. — Мне нравится, когда ты побеждаешь.
— Вот в это я верю. — Он обнял ее и снова поцеловал. Медленно, тепло и влажно, его язык раздвинул ее губы, проник в рот. От страсти внизу живота все свернулось в клубок.
Через несколько минут она уже извивалась у него на коленях.
— Мы можем вернуться в твою комнату, — произнесла она ему в рот. — Мне может понравиться в тебе еще кое-что.
— Мы могли бы это сделать. — Джаспер прильнул губами к ее подбородку, затем коснулся местечка под ухом. — Или мы можем остаться здесь. Даллас пошел искать Лекс.
Воспоминание было ярким, просто кусок без начала и конца, просто ощущение Джаспера за спиной, Лекс, прижимающейся к ее груди, и улыбка Далласа, сжимающего бедра Лекс. Все они движутся вместе, стонут, покачиваются…
Ноэль вздрогнула и запрокинула голову.
— Ты не против?
— Нет. — Он ущипнул ее за горло и успокоил боль языком. — Ты хочешь меня, но ты хочешь и их тоже. Сегодня ночью мы узнаем, как. Как сильно.
Не время говорить «нет». Наверняка Джас не хотел бы, чтобы она отказалась. Но она может провести одну черту.
— У меня есть условие.
Его руки погладили ее спину.
— Какое?
Она запустила руки в его волосы и подарила ему самый твердый, свирепый взгляд, который только могла. Она была женщиной О’Кейн.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня сегодня.
Джаспер двинул бедрами под ней, его возбуждение росло — она видела это в горящем взгляде, ощущала в твердом члене.
— Скажи еще раз.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня. — Она извивалась на нем, отчаянно желая быть сейчас в юбке, а не в джинсах — в чем-то, что легко можно было сорвать с тела. Она провела слишком много ночей, ложась спать неудовлетворенной, и могла бы кончить прямо сейчас… если бы он позволил ей. — Обещай.
— Я трахну тебя, — прошептал он. — Я обещаю тебе, Ноэль.
— Не жульничай. Не «технически». Ты должен действительно сделать это. — Она отпустила его и стащила через голову блузку, растрепав волосы.
Лифчик у Ноэль был свой, это была единственная вещь, которую она не позаимствовала у Лекс. Он сводил и приподнимал ее груди, и то, как Джаспер задержал на нем взгляд, стоило каждого отданного за него кредита.
— Ты обещаешь? — спросила она еще раз, чувствуя свою власть над ним.
Джаспер завел ее руки за спину, заставив ладони прижаться к округлости зада.
— Я тебя трахну, — резко ответил он.
Может, Лекс была права. Чем больше она требовала, тем больше он давал. Ноэль немного пошевелилась, достаточно, чтобы вызвать это восхитительное чувство беспомощности, но не рискуя тем, что он может принять ее движение за реальную борьбу.
Пойман. Наконец-то. Ноэль облизала губы и снова с вызовом посмотрела на него.
— Скажи мне, как. Расскажи мне грязные подробности. Те непристойные…
— Нет. — Он поднял ее и встал сам.
Ее сердце екнуло, застучало, у нее перехватило дыхание.
— Скажи мне, — прорычала она или попыталась прорычать, но без воздуха это прозвучало как вздох, как мольба, израсходовавшая весь оставшийся кислород.
Джас ничего не ответил. Он опустил ее на колени с одной стороны от этой странной двусторонней скамейки и наклонил над центральной частью. Потом потянул ее джинсы, расстегнув молнию и пуговицу одним движением. Ее сердце заколотилось, казалось, пульс отдавался везде. Ноэль слышала, как кровь хлестала в ушах, чувствовала ее между ног — боль, которую сегодня ей дадут унять.
Она наклонила голову, чтобы отбросить волосы с лица, и уставилась на широкие металлические кольца, прикрепленные к противоположной стороне скамейки. Они были почти невидимыми, если не знать, где искать их, но как только Ноэль обнаружила одно, она сразу увидела и другие.
— Что это?
Ногти Джаспера царапали ее кожу, когда он стянул ее джинсы и трусики.
— Спроси Далласа. Он тебе все покажет.
О Боже, это тоже было знакомо. Кожа скамейки давила на живот, ткань царапала бедра — эта пьянящая смесь ожидания и беспомощности… и жажды наказания. В прошлый раз она хотела слишком многого — или слишком быстро — и это обернулось разочарованием.