За гранью
Шрифт:
— Я — с Кубани, — будничным голосом ответил паренек, — а Мирон Павлинович…
— Из Севастополя. А Вы… действительно эльф?
— Действительно. Правда, мне всего только сто девяносто шесть, как вы говорите, лет, но это, наверное, неважно, — кивнул капюшоном незнакомец и с явным удивлением добавил: — А что, то, что я — не человек Вас чем-то удивляет?
— Как Вам сказать… Просто в моем мире нет эльфов.
— Бывает, — Наромарт присел у костра, с некоторым затруднением сгибая правую ногу. — Видел я и миры, где нет людей.
Нижниченко почувствовал, что внутри просыпается профессиональный
— Женя, а почему «тоже»? Ты с Украины?
— Из Киева… — с видимой грустью ответил мальчишка.
— Никогда бы не подумал, — честно признался Мирон.
— Это почему же? — в голосе слились возмущение и удивление.
— Даже не представляю себе, чтобы по улицам Киева мог расхаживать ребёнок в такой одежде.
Мальчишка рассмеялся.
— Ах, это… Это риттербергская одежда, не могу же я все время ходить в одних и тех же штанах и футболке.
— Простите, у вас есть тарелки? — вежливо прервала разговор девочка (кажется, Наромарт назвал ее Анна-Селена). Она уже успела расстелить скатерть и расставить несколько глиняных мисок.
Мирон вопросительно поглядел на Сашку, тот виновато развел руками: полевая жизнь, видимо, к наличию мисок не располагала. Нижниченко в который раз подумал, что было бы очень неплохо раздобыть небольшой рюкзачок с предметами самой первой необходимости, в которые, разумеется, входят и КЛМН — "кружка, ложка, миска, нож". Можно сказать сильнее — хорошо бы было. Да вот только где ж его взять… Конечно, большое спасибо Михаилу-Махмуду за подарок, только вот за тысячу лет понятия о том, что именно является предметами первой необходимости, в причерноморских степях сильно изменились…
— Тогда — так, — Анна-Селена решительно изменила на импровизированном столе комбинацию из приборов, подвинув взрослым миски покрупнее. — Ложки то у вас хоть есть?
В голосе девочки, которой на вид было не больше одиннадцати лет, отчетливо звучало превосходство хранительницы домашнего очага над бестолковыми представителями сильного пола, не способными даже достойно отужинать в полевых условиях.
Казачонок тоже понял подтекст вопроса, явно обиделся, но спорить не стал, а молча продемонстрировал девчонке свою ложку, на что она кивнула с таким выражением лица, словно, ложка эта была последней ниточкой, отделявшей Сашку от дикой твари из дикого поля. В общем, заключил Мирон, самостоятельная девчонка и с характером, такая и в степи не пропадет.
А вот дальше случилось такое, чего Мирон совсем не ожидал: на скатерти из ниоткуда стала появляться еда. В мисках образовалось что-то подозрительно похожее на окрошку, плюс прямо на скатерти из воздуха материализовались несколько гроздей винограда, груши и куриные яйца.
— Вот это да… — восхищенно пробормотал Сашка и повернулся к эльфу. — Магия?
— Нет, никакой здесь магии нет, — судя по голосу, можно было предположить, что Наромарт улыбается, но его улыбки никто не увидел: низко надвинутый капюшон совершенно скрывал
— Кого? — не понял мальчишка.
— Элистри. Это богиня, которой я служу.
— А…
Похоже, Сашку это объяснение абсолютно удовлетворило, он выжидательно посмотрел на свою миску с явным намерением приступить к еде, но не желал начинать первым.
Мирон решительно придвинул к себе миску и опробовал дар богини подземных эльфов. И впрямь окрошка, только вот квас, пожалуй, излишне сладковат, кислинки бы побольше не мешало. И еще чего-то не хватало, только непонятно чего.
— Ну как, Саш?
— Вкусно… Давно настоящей овощной окрошки не ел, — улыбнулся Сашка.
Точно. В этой окрошке не было колбасы.
Мирон перевел взгляд на новых знакомцев. Мальчик и девочка ели медленно и неохотно, наверное, были сыты и теперь из вежливости это не очень умело скрывали, даже хлеба себе не отломили. Фейри, тоже никуда не спешил, но и, насколько можно было судить, себя не понуждал. Похоже, он действительно был одноруким — ложку держал в левой руке, затянутой в черную бархатную перчатку. На среднем пальце был надет золотой перстень с большим темно-красным камнем, напоминавшим вишню. В драгоценных камнях Мирон разбирался довольно слабо, однако предположил, что это скорее настоящий рубин, чем какая-нибудь дешевая подделка — уж больно подделки не вязались с обликом Наромарта.
— Мясо берите, — предложил Нижниченко, указывая на полоски копченого мяса, выложенные на середине скатерти.
— Спасибо, мяса я обычно не ем, — поблагодарил драу. — Саша может подтвердить.
— Ага, все фейри любят овощи и фрукты, — кивнул тот и потянулся за яйцом.
— Осторожно, они сырые, — остановила подростка Анна-Селена, видя, что тот собрался разбить скорлупу.
— Спасибо. Я тогда их испеку, когда костер прогорит. Кто-нибудь еще будет?
— Я буду, — присоединился Мирон. Женька отрицательно покачал головой, вообще мальчишка был не особо разговорчивый.
Наромарт, покончив с окрошкой, достал из-под плаща кинжал и как ни в чем небывало располосовал на дольки грушу. Мирон не то, чтобы удивился — за последние сутки с ним произошло столько невероятного, что удивляться чему-то было просто неприлично; просто отметил про себя разницу в поведении. То, что для драу выглядело обыденным, для человека конца двадцатого века смотрелось, по меньшей мере, странно. Интересно, подумалось Мирону, а каким кажусь этому эльфу я. Странствовал между мирами… Еще вопрос, как странствовал. Может, гравитацией приторговывал как Михаил-Махмуд? Или на мелочи не разменивался, сразу нуль-транспортировкой?
— Скажите, Наромарт, а вы тоже странник межмирья?
— Только учусь, — к этим словам полагалась улыбка, но разглядеть что-либо под низко надвинутым капюшоном было по-прежнему невозможно. И чего это он, кстати, лицо прячет? Подозрительно…
— Вообще-то я бродячий целитель, — продолжал драу. — Меня случайно забросило на чужую Грань — вот теперь добираюсь домой.
— А дети? — Мирон кивнул на Женю и Анну-Селену.
— Они пока что со мной. А дальше — видно будет.
Похоже, что обсуждать эту тему Наромарт не хотел. Ну и не надо. Пока не надо.