За короля и отечество
Шрифт:
— Мы лишились большей части припасов, необходимых, чтобы продержаться.
— Арториус на подходе. Он наверняка уже недалеко. Скажи Куте, когда тот вернется, что тебе нужно время, чтобы уговорить остальных сдаться, ибо безопасность женщин и детей тебе дороже всего.
Кадориус вспыхнул.
— Меньше всего я помышлял о сдаче, Анцелотис!
— Равно как и я. Но если Кута так любит позабавиться ложью — что ж, и мы тоже не лыком шиты. Если только я не разучился правильно оценивать обстановку,
Кадориус нахмурился: все это ему ужасно не нравилось. И все-таки он кивнул:
— Хорошо. За последние несколько дней я привык доверять твоим суждениям и проницательности.
Когда Кута вернулся, Кадориус оглянулся, убеждаясь в том, что в крепости его не слышит никто, кроме Анцелотиса и Мелваса:
— Лично я склоняюсь к тому, чтобы принять твое предложение, сакс, однако мне нужно время, чтобы убедить в этом братских королей. Дай мне ночь на переговоры, и утром мы дадим наш общий ответ. Но смотри: мы дадим его не каким-то там принцам или прочим щенкам без роду и племени. Если Эйлле Сассекский желает выслушать условия капитуляции, он лично должен явиться к стенам.
Кута оскорбительно ухмыльнулся:
— Разумеется. Мой отец, король саксов, будет ждать тебя на рассвете. Уж постарайся не разочаровать его! — Он повернул коня и очертя голову поскакал обратно вниз. Мелвас проводил его непристойным жестом и повернулся к Кадориусу.
— Условия капитуляции?
Кадориус чуть натянуто улыбнулся:
— Обрати внимание, я ведь не сказал чьей.
Молодой король подумал и рассмеялся.
— Отлично. Ладно, раз так, пошли обсудим, как нам лучше поставить саксов на колени.
Анцелотис с остальными королями обошел еще раз лагерь, убеждаясь в том, что раненые получают надлежащий уход, дети и женщины накормлены, а поврежденные сооружения восстанавливаются, тогда как сгоревшие и разрушенные разбираются, чтобы не мешать переброске сил, если таковая снова понадобится. Стоило им собраться в большой зале на совет, как со сторожевой башни послышался крик, а минутой спустя в залу вбежал и сам запыхавшийся дозорный.
— Идем быстрее, — схватил он за руку Анцелотиса. — Сигнал!
Забыв обо всем, Анцелотис выбежал на улицу и полез вверх по лестнице. Дозорный поднялся следом и ткнул пальцем на северо-запад: в темноте на верхушке самого высокого из Мендипских холмов мигал свет. Анцелотис считал вспышки и тут же в уме расшифровывал послание.
— Арториус стоит лагерем на краю равнины Солсбери, — хрипло произнес он. — Он намерен напасть на саксов с северо-запада на рассвете. С ним пять сотен пеших солдат и больше тысячи кавалерии. Фонарь мне, быстро!
Дозорный нырнул в темноту и через пару минут вернулся с горящим фонарем. Стирлинг
— Атака на рассвете подтверждается. Саксонское командование на полпути к вершине с юго-восточного склона. Основные силы на юго-востоке, численность — две тысячи. Они лишены припасов и бесятся с голоду. Эйлле потребовал сдачи завтра на рассвете. Просигнальте ваше выступление, мы скоординируем действия.
На вершине далекого холма снова замигал ответ:
— Вас понял. Выступаем с рассветом.
Повернувшись, Стирлинг обнаружил застывшего на верхней ступеньке лестницы Кадориуса. Тот вглядывался на север, и плащ его развевался на ветру, как обезумевшая змея.
— Что там? — взволнованно спросил Кадориус.
Анцелотис махнул рукой на северо-запад:
— Сигнал Арториуса. Условный шифр. Он стоит лагерем на краю равнины и пойдет в атаку на саксов с первыми лучами солнца.
— Лучше новости я уже несколько дней как не слышал.
Анцелотис угрюмо усмехнулся:
— Еще бы. Пошли, нам многое еще нужно подготовить. И не знаю, как кто, а я начал бы с миски горячей похлебки и кружки пива — если, конечно, что-нибудь уцелело от пожара.
Кадориус ухмыльнулся в ответ:
— Ну, один или два бочонка как-нибудь уж найдем.
Они перекусили, не забыв отдать распоряжение удвоить охрану на ночь — на случай, если саксам вздумается скопировать их тактику ночных вылазок.
— Завтра утром надо собрать их всех вместе, — пробормотал Стирлинг, набив полный рот вареной говядины. — Впрочем, с учетом обстоятельств, не думаю, чтобы это оказалось слишком трудно. Готов поспорить, и Седрик, и Креода, не говоря уже о Куте, настоят на том, чтобы лично присутствовать при капитуляции. И уж наверняка они прихватят с собой целую толпу своих эольдорменов и танов — покрасоваться перед войском своей свитой.
— Эйлле, — фыркнул Мелвас, — нигде не появляется без по меньшей мере двух десятков охраняющих его фаворитов. Уж собственную-то охрану он даже своим же солдатам не доверяет.
— Что ж, это нам на руку, — кивнул Кадориус. — Одним ударом мы можем лишить их всех руководства.
— Вот именно. Ковианна, — Анцелотис оглянулся на угол стола, где сидела старшая целительница, — как там дела у раненых?
— Не так плохо, как я боялась, — серьезно отозвалась та. — Человек пятьдесят ранены серьезно, может статься, смертельно. В отдельных случаях нам пришлось отнять руки или ноги, но таких, насколько я знаю, не больше восемнадцати. — Она прикусила губу. — Хуже всего около трех дюжин человек с луковой хворью — этим я не способна помочь ничем. Ни одному лекарю Британии им не помочь.