За кулисами истории
Шрифт:
То ли из-за этих ванн, то ли от чего другого, но Тимур в 17 походах не был ни разу даже легко ранен. Умер он в начале своего 18-го похода (в Китай) от болезни — лихорадки. Тело Тимура положили в гроб из сандалового дерева и перевезли в Самарканд, где похоронили в мавзолее Тур-Эмир.
Прошло пять с половиной веков. Ученые-антропологи решили вскрыть гробницу Тимура. Им хотелось посмотреть, какие предметы были положены в гроб (монеты, талисманы и т. п.). Ученые надеялись, что в гробу из сандалового дерева сохранилась одежда покойника. Знаменитый антрополог
Это предостережение из глубины веков не могло остановить ученых: ведь они приехали специально для того, чтобы гроб вскрыть. Осторожно приподняли крышку гроба — и всех обдало невыносимым запахом тления. Решили оставить гроб с открытой крышкой на сутки, чтобы запах немного рассеялся. Но когда пришли на следующий день, работать все равно было нельзя из-за резкого удушающего запаха. Решили подождать еще одни сутки. Но и на третий день приступить к работе оказалось невозможным — пришлось ждать еще сутки.
Только на четвертый день ученые смогли, наконец, приступить к работе. Они, истомившись в ожидании, с увлечением работали до позднего вечера. Уже давно пора было расходиться по домам, приезжим — идти в гостиницу. Но так не хотелось… Ведь была суббота (в те годы — рабочий день), завтра опять выходной, воскресенье.
Завтра было воскресенье — 22 июня 1941 года.
А ведь на крышке гроба Тимура была надпись: «Не вскрывать!»
Улугбек
Его имя — Мухаммад Тарабай, он был первенцем Шахруна, третьего сына Тимура. Радостное сообщение о рождении внука Тимур получил в день взятия его армией крепости Мардин. В честь этого счастливого события Тимур решил пощадить население, запретив своим солдатам грабить, убивать, брать в плен жителей, а те, видя такой поворот дела, сами принесли победителям богатые подарки.
Мальчик воспитывался при дворе Тимура, до 11-летнего возраста — старшей женой Тимура, Сарай Мулык-ханум, а потом — ученым-богословом Арифом Арази.
Последний обучил своего ученика также персидскому и арабскому языкам, истории, литературе, математике, астрономии, причем не просто обучил, а смог привить любовь к наукам.
Когда юноша подрос, его стали почтительно называть Улугбек (великий князь), с этим именем он вошел в историю.
После смерти Тимура между его наследниками — Тимуридами началась длительная, яростная и кровавая борьба за власть в огромной империи. В результате империя распалась на множество больших и малых (и одинаково слабых) государств, не связанных друг с другом. Шахрун получил во владение часть нынешнего Афганистана вместе с городом Гератом, а Улугбеку досталась столица распавшейся империи — Самарканд.
Улугбек был эмиром Самарканда в течение 40 лет. Он занимался обычной административно-хозяйственной
Главным делом своей жизни Улугбек считал занятие наукой. Он не был трудягой-ученым, как его часто изображают в спектаклях, идущих на театральных подмостках Узбекистана. Но он создал очень сильный по тому времени коллектив ученых и был фактически его научным руководителем.
Улугбек обладал прекрасной памятью, широким кругозором, пониманием уровня задач, которые надо решать, но лично сам непосредственных опытов и измерений не производил: как эмир он не мог себе этого позволить. Уместно сравнить Улугбека с русским царем Петром I (жившим спустя два столетия). Петр I не чурался труда простолюдина — работал и как плотник, и как токарь, и как простой матрос. Петр I до тонкостей разбирался в прикладных науках — фортификации и судостроении. Но, создав Академию наук, пригласив туда видных иностранных ученых, Петр I никогда не вступал с ними в сугубо научные дискуссии, очевидно не желая попасть впросак. Улугбеку это не грозило: он был достаточно эрудирован для любого научного спора.
Вблизи северной окраины Самарканда построили обсерваторию. Тогда телескоп еще не был изобретен, астрономы производили наблюдения визуально, для измерений использовали простые приспособления — секстанты, квадранты. В обсерватории Улугбека был уникальный секстант высотой 55 метров и диаметром 40 метров (в те времена таких не было нигде). С помощью секстанта и других инструментов определяли и описывали положение (по долготе и широте) всех светил на небесной сфере, моменты восхода и захода Солнца и Луны, времена их затмений. Для создания соответствующих таблиц требовалось сначала систематизировать знания в области математики — арифметики, геометрии, тригонометрии. Улугбек перед своим коллективом поставил задачу: написать нужные книги (они тогда были рукописными).
Один из привлеченных Улугбеком ученых, аль Каши, написал трактат «Ключ арифметики», где впервые дал понятие десятичных дробей и показал все действия с дробями, — в Европе дроби стали известны лишь через полтора столетия. Улугбек как научный руководитель прочитал трактат, написал многостраничное предисловие, где отметил заслуги автора, особенно в открытии дробей. Улугбек, как эмир, разрешил издание рукописного трактата, велев произвести эту работу группе переписчиков.
В Северном полушарии можно наблюдать невооруженным глазом более тысячи звезд — все они были описаны в сводном коллективном труде обсерватории, который получил название «Зидж Улугбека». Одно введение в «Зидж» состоит из четырех рукописных томов. Улугбек сознавал, сколь важную работу проделал он сам и его ученые. В предисловии к введению в «Зидж» он привел арабское двустишие: «Человек ценен тем, что оставит, когда умрет».
Таблицы движения звезд составляли и до, и после Улугбека, но данные «Зиджа» оказались наиболее точными. Созданный в середине XV в., «Зидж» затем неоднократно переиздавался как печатная книга. Последнее издание «Зиджа Улугбека» вышло в США в 1980 г., следовательно, современным астронавтам эти сведения оказались полезными.
Жители Самарканда тогда об этом, разумеется, не догадывались. Они только констатировали, что эмир Улугбек ведет неудачные войны, не обеспечивает свой город новыми военными трофеями и новыми рабами, а вместо этого все время пропадает в обсерватории. Особенно громко возмущались на базарной площади дервиши — странствующие фанатичные мусульмане. Солдаты армии Улугбека не горели желанием сложить головы за своего эмира.