За кулисами тайных событий
Шрифт:
Хочу обратить особое внимание читателя на ряд необычных обстоятельств в биографии Николая Гумилёва. В 1906 году молодой Гумилёв, окончив в 20 лет гимназию, поступает по настоянию отца и собственному желанию в Морской корпус. Однако уже через год Гумилёвы резко меняют своё мнение, и Николай оставляет военно-морское училище и отправляется на учебу в Париж, в Сорбонский университет. Такой поступок по тем временам объяснить достаточно сложно. Сын корабельного врача, всегда мечтавший о дальних морских путешествиях, вдруг отказывается от своей мечты, оставляет военную карьеру, хотя по духу и складу своего характера, привычкам и семейной традиции Николай — человек военный, служака, в лучшем смысле этого слова, человек чести и долга. И вдруг — Сорбонна. Конечно — это престижно, это почетно. Но не для военного офицера, в семье которого всегда снисходительно относились к людям в штатском,
Но в жизни бывает всякое. После долгой борьбы мотивов — между карьерой флотского офицера, весьма престижной в царской России, и ученым (кстати, молодой Гумилёв был весьма посредственным учеником) — в семье все же приняли крутое решение: Николай в 1907 году едет в Париж на учебу.
Но сам по себе этот частный эпизод личной жизни не мог пройти мимо внимания военной разведки (уж поверьте моему опыту кадрового контрразведчика). Разведка просто не могла оставить без внимания факт выезда на учебу во Францию молодого курсанта с прекрасным знанием иностранного языка. Франция всегда представляла особый интерес для России как союзница и как соперница на мировой арене одновременно в зависимости от ситуации. Такую возможность просто не могла упустить российская военная разведка. Впрочем, подобную возможность спецслужбы активно используют во всех странах мира и на всех континентах. Это азбука разведки и контрразведки.
В Сорбонне Николай Гумилёв не проявил ни особого прилежания, ни способностей и интереса к науке. В последствии по этой причине он был отчислен из престижного учебного заведения. Но особенно любопытно другое, что в Париже он проявил особую тягу к путешествиям, но не к абстрактным походам за далёкие моря, а к конкретной стране — Абиссинии (Эфиопия). Стране ничем не примечательной, нищей и с весьма напряженной военно-политической обстановкой. Тогда эту частичку черного континента разрывали на части между собой Англия, Франция и Италия. Словом для романтического путешествия фон был самым неподходящим. Куда интереснее было бы погулять по Египту с его вечными историческими памятниками. Но у русских свои причуды. Абиссиния — страна предков нашего великого Пушкина. И еще одно серьезное обстоятельство — не многие сегодня знают, что чернокожие абиссинцы (эфиопы) были тогда большей частью людьми православными. Русские православные миссионеры, выполняя свою историческую миссию на многих континентах планеты, обратили в свою веру и абиссинцев задолго до того, как сюда пришли завоеватели — французы и англичане, чтобы силой оружия установить на этой земле свой колониальный порядок. Россия не могла оставаться в стороне от этих враждебных акций по отношению к православным людям.
Интересно, что, предприняв своё путешествие в Африку, Николай Гумилёв особое внимание уделяет именно Абиссинии. Его отец Семен Гумилёв категорически возражает против этой поездки и отказывает в финансовой помощи. Но Гумилёв-младший с завидным упорством отправляется в экспедицию, которая должна была быть кем-либо спонсирована, иначе его нищих студенческих сбережений не хватило бы даже в один конец путешествия в каюте третьего класса.
В последующие годы он вновь совершает несколько поездок в эти края. Странная и необъяснимая тяга к путешествиям по знакомым, безликим и опасным местам. Но у каждого свои причуды. И у Николая Гумилёва — автора стихов и поэм об этой далёкой загадочной стране, также могли быть свои причуды. Можно также предположить увлекательную, романтическую историю любви Гумилёва и местной амазонки, которая покорила сердце поэта и влекла его сюда вновь и вновь. И, может быть, можно сейчас в Абиссинии (Эфиопии) отыскать правнучек поэта, которые будут весьма похожи на Гумилёва, как Пушкин был похож на своего прадеда Арапа Петра Великого. Об этом можно было бы написать роман или поэму в стихах. Все это будет правдой и неправдой одновременно, так как никто и никогда не предоставит подлинных доказательств давно прошедшего…
Но есть любопытный документ тех далёких. Приведу лишь фрагмент из рассекреченной временем служебной справки: «…источник, непосредственно общавшийся с местным населением, утверждает, что многие абиссинцы по-прежнему исповедывают православную веру, тепло и дружелюбно относятся к России и русским. С другой стороны — военная агрессия Франции встречает отпор местного населения. Отдельные вожди племен высказывают просьбы — оказать им военную поддержку в борьбе с французами. Однако следует учитывать, что местные аборигены не способны оказать какое-либо серьезное сопротивление. Поэтому участие России в этом мероприятии чревато тяжелыми последствиями…»
Оставлю эту справку без комментариев. Источником
Кстати, чтобы поставить точку над «i», как принято говорить, сошлюсь еще на один документ, который имеет подпись конкретного исполнителя. Это служебная «Записка об Абиссинии», написанная пять лет спустя, летом 1917 года в Париже. Суть этого документа сводилась к анализу возможностей Абиссинии по мобилизации добровольцев из числа чернокожего населения для пополнения союзнических войск на германском фронте. Любопытный читатель, конечно же, уже догадался, что автором последней записки был Николай Гумилёв. В это время он проходил службу в особом экспедиционном корпусе российской армии в расположении союзнический войск в Париже. Кстати «Записка об Абиссинии» написана на французском языке, так как предназначалась на рассмотрение объединенному командованию «Антанты». Вот так причудливо в нашей жизни переплетаются человеческие судьбы, важные исторические события, поэзия и тайная работа спецслужб, романтические путешествия и опасные специальные задания.
Чтобы непосвященному читателю было ясно, как Николай Гумилёв оказался в штаб-квартире объединенного командования «Антанты», вспомним еще несколько эпизодов из его жизни.
Оставив в 1908 году Сорбонну, Гумилёв возвращается в Питер и полностью отдаётся литературному творчеству, активно вращается в литературной среде. Сблизившись с И.Ф.Анненским и С.И. Маковецким он участвует в издании известного в то время журнала «Аполлон», публикует в нем не только свои стихи, но выступает как литературный критик. Из-под пера Гумилёва выходят прекрасные аналитические статьи о творчестве его современников: А.Блоке, И.Бунине, В.Брюсове, Бальмонте, А.Белом, Н.Клюеве, О.Мандельштаме, М.Цветаевой. Читая эти статьи хорошо видно, что Гумилёв выбрал самые крупные самородки из огромного пласта поэзии той поры.
Хорошо известно, что большое видится на расстоянии. Поэтому многие литературные критики годами обсасывают на страницах журналов известные в прошлом имена, практически не рискуя искать «жемчуг» в современных завалах многочисленных имен литераторов. Гумилёву удалось создать галерею выдающихся литераторов своих современников. Больше того хочу сделать своё собственное, может быть, весьма спорное заключение о том, что некоторые из названных выше имен засияли и продолжают сиять на небосклоне поэзии во многом благодаря их открытию для широкого читателя Гумилёвым. Он, как талантливый астроном, увидел среди тысяч звездочек светила особой величины, которые не отражали, а сами излучали свет. В этом блестящая особенность литературной критики Николая Гумилёва, которую особо хотелось бы отметить.
Одновременно поэт продолжает публиковать свои стихи. В 1910 году выходит его третья книга «Жемчуга», состоящая из четырех разделов — «Жемчуг чёрный», «Жемчуг серый», «Жемчуг розовый» и «Романтические цветы». В этом сборнике Гумилёв остаётся верен себе — описывая загадочный мир чистого искусства. Его практически не интересуют социальные проблемы и окружающая действительность, он живет в стихах, в своём прекрасном придуманном им мире.
В этом же году Николай Гумилёв и Анна Ахматова (Горенко Анна Андреевна) заключают брачный союз. Кстати, знакомы они были еще с юности в Царском селе и их судьбы уже неоднократно пересекались. К примеру, в Париже, где Гумилев, будучи студентом Сорбонны, умудрился издавать небольшой журнал «Сириус». Анна Ахматова печаталась в нем, хотя весьма скептически относилась к затее своего близкого друга. Сохранилось любопытное свидетельство этого. В одном из писем к своему знакомому она писала: «Зачем Гумилёв взялся за «Сириус». Это меня удивляет и приводит в необычно веселое настроение. Сколько несчастиев наш Микола перенёс и всё понапрасну! Вы заметили, что сотрудники почти все так же известны и почтенны, как я?» (Стиль и орфография письма и последующих документов сохранены полностью. — Авт.)
Журнал вскоре развалился. Но этот эпизод из жизни Гумилёва, характеризует молодого человека не только как поэта, фантазера, путешественника, но и как человека желающего делать дело.
Сразу же после апрельской свадьбы молодые отправились в путешествие в хорошо знакомый им Париж и возвратились в Россию только осенью, почти через полгода. И как это не покажется странным, почти сразу по возвращении в столицу Гумилёв совершенно неожиданно, бросив дома молодую жену, уезжает вновь в далёкую Абиссинию (Эфиопию). Эта страна загадочно странно притягивает Гумилёва, порождая различные слухи и толкования.