За лимонником
Шрифт:
Смилов и Окунев направляются к главному больничному входу. Миля из окна второго этажа машет им рукой.
Двое милиционеров надевают наручники на запястья испуганного бандита Воронько. Садятся вместе с ним в «уазик». Третий вооружённый блюститель порядка остаётся с трупами нацистов. Будет ожидать приезда крытой машины или, в крайнем случае, грузовой. Пока ещё рано отправлять молодых и неразумных разбойников в морг. Пусть сначала их тела дадут важные и нужные… показания.
А Смилов и Окунёв возвращаются к своей работе. Санитару проще. Он помогает врачам и больным, что-то надо принести
Демьян Тарасович уже готов к очередной операции. Там, в хирургическом кабинете, куча инструментов в специальных коробочках из хромированной стали. Рядом с операционным столиком в специальных коробочках из хромированной стали куча инструментов.
Хирург Смилов будет бороться, как обычно, за жизнь очередного пациента. С ним всегда рядом Миля. Она, в принципе, операционная сестра, а не процедурная. Просто людей не хватает и работы много. Надо везде и всюду успевать.
На следующий день выпала суббота, для многих выходной день. Рано утром к нему зашли близнецы Завьяловы. Одеты были по-походному, в джинсовые костюмы, на ногах – кроссовки, в руках небольшие корзины. С порога Александра Тимофеевна предложила им позавтракать, но они отказались.
– Мы надумали сходить по грибы, – сообщила Тамара. – Тут недалеко. На автобусе немного проедем, а там чуть-чуть пешком.
– Вот и решили забежать за Игорем, – сказал Борис. – Мы на улице подождём, пока он одевается. Мы быстро вернёмся. К обеду.
– Он умывается, чистит зубы. Я ему скажу. У меня была где-то корзина, – сказала старушка Куличова, – если, конечно, я её найду.
– Мы Игоря внизу подождём, на скамейке, – сказал Борис. – Сейчас в лесу хорошо.
Завьяловы вышли за дверь. Зачем мешать Игорю собираться? Они, сколько нужно, подождут.
Когда почти сразу же появился на кухне, завтрак был уже на столе. Яичница и чай пирожками, начинёнными яблочным повидлом. Бабушка тут же сообщила внуку, что его ожидают на улице друзья.
– Не знаю, – ответил Игорь, – идти мне с ними или нет.
– Сходи, Игорёк, – посоветовала ему Александра Тимофеевна. – Дело не в грибах. Немножко проветришься. Если хочешь, конечно.
Что ж, по грибы так по грибы.
Через двадцать минут он с Завьяловыми шёл в сторону остановки пригородного автобуса. В джинсовом костюме, со старой, но надёжной корзиной в руках. Все трое прихватили с собой по бутылке воды, кое-какую еду. Долго бродить по тайге не собирались, часа два. Не больше. Достаточно для того, чтобы наполнить корзины белыми грибами или волнушками и груздями.
Много удивительного и непонятного увидел на одной из сопок. Такие растения и деревья, которых он никогда не встречал. Ему Завьяловы рассказывали почти о каждом из них. Например, дерево с пышными ярко-зелёными листьями. Оно особо ничем внешне не примечательно, но вместо коры у дерева – самая настоящая толстая пробка. Легонько ударишь по стволу кулаком, и он отскакивает от ствола, как мячик.
– Так и называется, – пояснил Боря, – пробковое дерево.
– А если по-научному, – уточнила Тома, – то амурский бархат. По латыни как он называется, если честно, то не знаю.
Какие же его годы. Со временем
Они сели на поваленный ствол большого дерева. Надо было немного перекусить, хоть по паре варёных яиц съесть да воды выпить. Точнее, не вода. У Завьяловых был с собой брусничный морс. Окунёву его двоюродная бабушка дала с собой бутылку с напитком из ягоды голубицы.
Мимо них проходил весёлый долговязый, черноволосый парень лет двадцати четырёх с полной корзиной грибов. Он только крикнул им:
– Хорошая погода, мои славные соседи, Тамара и Борис. Привет родителям! Я уже загрузился – и домой!
– И тебе, Алексей, всего доброго! Мы тоже скоро пойдём на остановку!
Внезапно появился этот человек и так же быстро исчез.
– Кто такой? – Настороженно спросил их Игорь, – кто он?
– Обычный человек, Алексей Иванов. – Ответила Тамара.– Больше года тому назад приехал сюда из Украины. Женился. Снимает квартиру в нашем подъезде.
– Работает, вроде, штамповщиком, – на нашем предприятии «Амурметалл». Оно – огромное, там и сталь льют… Многое, что делают. А почему он тебя заинтересовал?
– Просто спросил, – ответил Окунёв. – Наверное, он такое же, чем все остальные люди.
Но это было совсем не так. Он узнал в знакомом близнецов Завьяловых бандита и нациста Трофима Курденко, по кличке Хитрый. Бандит был настолько коварен, что не щадил не своих, ни чужих. Убивал исподтишка и старого, и малого, даже своих однополчан из бандитских формирований. Просто грабил. Всегда знал, кого можно обчистить, лишить жизни и спрятать концы в воду.
Его объявили человеком вне закона, подлежащим уничтожению, и патриоты-ополченцы, и радикалы, продолжатели подлых идей Бандеры и Шушкевича. Одним словом, по Хитрому плакал не один пожизненный срок. Но, скорей всего, справедливая пуля.
Он вовремя и явно с чужими документами умудрился перебраться в Россию и стать, что называется, белым и пушистым. Жил по документам, наверняка, убитого им человека Алексея Иванова. Но бандит должен и будет наказан. «Обязательно надо сообщить в местное ФСБ, – подумал Окунёв, – что на мирных землях прячется опасный и коварный враг».
Ускользнул Хитрый в своё время и от Смилова, да и от Окунёва. Осталась у Игоря на животе заметная отметина. Успел бандит нанести ему ножевое ранение. Благо, что не опасное. Просто, Игорю везло. Даже пули его щадили, но следы на теле в виде зарубцевавшихся ран остались – память о жестокой войне на Донбассе на всю жизнь.
Корзины грибами они заполнили очень быстро. А времени, по выражению Бориса, оставался ещё вагон. Особо торопиться домой не хочется. Поэтому Завьяловы попросили Игоря рассказать ещё что-нибудь о той непонятной и страшной войне, которой пока нет конца и края.
В знак согласия Окунёв кивнул головой и начал рассказывать о том, что в эти дни никак не выходило из его памяти.
…Ника внимательно и с укоризной смотрит на молодых хирургов. По-взрослому делает им замечание:
– Дядя Виктор! Дядя Демьян! Вы громко кричите. Я не слышу то, что говорит мне моя кукла Лиза.