За мной должок
Шрифт:
— Нет уж, дослушайте. Я и так щедрая. Дам вам немного времени. Мне, конечно, гораздо приятнее сдать вас в милицию прямо сейчас же. Но кто мне за моральный вред заплатит? Я из-за ваших деяний едва не села за решетку. Но я, как видите, тоже актриса, не хуже вас. Вот вы мне и заплатите за моральный ущерб. Я же дам вам шанс скрыться.
— Шанс скрыться? Очень щедро.
— А у вас нет выхода: или возместить мне моральный ущерб и всю ночь бежать до китайской границы, или же прямо сейчас и надолго отправиться
— Блеф. У тебя нет доказательств.
Мне надоело ее тыканье.
— Мы с вами, Татьяна Александровна, на брудершафт не пили. Не тыкайте. Слушайте.
Я достала свой портативный магнитофон и включила запись. Пленку я поставила еще дома. Услышав слова Рината про «лопушину», она бросилась на меня с кулаками.
— Убью, стерва! Как ты сюда вообще прошла, мерзавка?
— Собак держать надо. Они бы позаботились о безопасности хозяйки. — Я ее лишь слегка толкнула, и она снова рухнула на кровать.
— Терпеть не могу этих тварей вонючих!
— И зря. Собака — друг человека. Хватит болтать. У вас времени все меньше.
— Сколько же ты просишь за свои услуги?
— Упаси вас бог, Татьяна Александровна. Это не услуги. Это возмещение морального вреда. Пять тысяч меня устроят. Долларов, разумеется. А за добровольное возмещение ущерба я дам вам с Ринатом целых десять часов форы.
— Круто. А харя не треснет?
— Зашью. Выбирайте. Пока вы болтаете — время идет. И жаль в вас так разочаровываться. Светская дама, а разговор, как у уличной торговки.
— У меня нет таких денег на данный момент.
— А если поискать хорошенько? Или мне звонить в милицию, а то у Арканова, бедняги, теперь уже руки затекли.
Я достала мобильный телефон и стала нажимать кнопки.
Татьяна Александровна метнулась ко мне и схватила меня за руку.
— Подождите. Я сейчас.
Она открыла шкаф, порылась там и извлекла ключ. Затем, встав на постель, сняла свой портрет. В стену был вмонтирован небольшой сейф. Вставив ключ и набрав код, она открыла его и достала оттуда шкатулку. Я молча за ней наблюдала.
Она трясущимися руками ее открыла и… направила на меня ствол «ПМ».
Вот тебе и здрасьте.
— Тихо-тихо, милая, не шалите. Себе только хуже сделаете. — Я потихоньку приближалась к ней с поднятыми вверх руками.
— Стой, стерва! — прошипела она.
— Стою-стою.
Я сделала еще один шаг и резко ударила ногой по ее руке. Пистолет вывалился. Я отвесила ей классную пощечину, взяла в руки пистолет.
— Все, голубушка. Пошли сдаваться. Не хочешь использовать свой шанс — пеняй на себя.
— Нет, не надо, прошу вас. Я заплачу. Только у меня нет столько.
— Пошли. Вставай, и пошли.
— Если вы заберете у меня все деньги, мне даже не на что будет уехать.
— Найдете. Для вас это не деньги.
Она снова полезла в сейф,
На сей раз расчет был произведен. Я закинула пистолет на шкаф и направилась к двери.
— Скажите своей телохранительнице, чтобы выпустила меня, и поторопитесь. В половине одиннадцатого утра вас начнет искать вся милиция города. Так что советую волосы перекрасить. Хотя у вас на это времени не будет.
— Я сама вас провожу. Только вы не шумите. Она не должна знать, что я уезжаю.
— Хорошо. Тогда вперед.
Я вышла на улицу и глубоко вздохнула. Тихая безветренная погода. Снег валить перестал. Природа словно заснула. И на душе у меня было почти спокойно. Я считала, что поступила правильно. Пусть кто-нибудь докажет обратное. Просто я сумела за себя постоять. Возможно, дотошный читатель возразит, что всегда надо поступать по закону. Но если бы я поступила по закону и подала в суд на возмещение морального вреда иск Татьяне Александровне, то из каких средств она бы мне эти деньги выплатила?
Ей предъявят обвинение, и имущество, на которое она претендует, будет конфисковано. Вот так-то. В таком разрезе.
Было полпервого ночи, и мне пора спать. Я чертовски устала.
Все позади. Почти все. Оставался Шафкят, а он тоже виноват в моих бедах. И тоже должен заплатить по счету. Такая вот я мухоморная дама. Но только с теми, кто в меня камни бросает.
Все. Домой. Спать. День был трудным, но удачным. Есть, правда, еще одно дельце, которое нежелательно, совсем нежелательно оставлять до утра. Интересно, не побьет меня Киря, если я ему сейчас позвоню? Вообще-то, с его работой он просто обязан в любое время дня и ночи быть готовым к труду и обороне.
Надо попробовать. Я достала мобильный телефон и набрала номер.
Трубку, разумеется, не сразу, но все же взяли:
— Алле. — Киря ответил сам. Голос был сонный и недовольный. — Говорите.
— Володя, прости, что так поздно. У меня для тебя есть новости. Тебе пригодятся. — Я торопилась сказать побольше, пока он не швырнул трубку.
— Таня, ты, как всегда, в своем репертуаре. Ну что еще у тебя?
— Хочешь отличиться? Я тебе безвозмездно свидетеля по делу Сабельфельда предъявлю.
— А я этим делом не занимаюсь. А то бы я давно тебя в СИЗО запихнул, чтобы людям по ночам спать не мешала.
— Тогда помоги другу.
— Вот с этого и надо было начинать. Какая тебе помощь требуется? И нельзя ли было подождать до утра?
— Я боялась не найти тебя утром. Ко мне в десять придет художник, автор сабельфельдовского завещания. Тащить твоих коллег в свою квартиру конспиративную я не могу. А тебе можно. Приезжай к полдесятому. Мы его, тепленького, в отделение… А заодно и я сдаваться отправлюсь.