За нами Москва
Шрифт:
Поехали дальше. Гул артиллерии становился все явственнее. На западе виднелись на горизонте черные точки. Это немецкие самолеты. Они беспрепятственно бомбили наши боевые порядки. Как было не помянуть недобрым словом тех, кто отобрал выделенные для нас авиационные дивизии!
Нам предстояло переправиться через реку Нару, протекающую перед Верхним Шахловом. Моста не оказалось. Саперы только собирались строить его. На берегу ожидали переправы несколько автомашин, повозки и три танка.
– Загорают
Но он ошибся. Командиры танков, три молоденьких младших лейтенанта, только что окончивших училище, тяжело переживали вынужденную остановку.
– Что нам делать, товарищ генерал-майор?
– обратился ко мне один из них.
– Может быть, где-нибудь другой мост есть?
– Мостов нет, - ответил я.
– Переправляться будем вброд. Тут мелко.
– А если застрянем? Нам тогда головы поснимают.
– Надо, чтоб и головы и танки целы были. Переправляться будем по одному. Один танк застрянет - другие его вытащат.
Старший лейтенант Михайлов вместе с танкистами разыскал мелкое место. Я забрался на башню танка. Водитель медленно двинул его вперед.
Взбаламучивая воду, стальная громадина поползла по дну реки. На середине мне показалось, что вода вот-вот хлынет в жалюзи, зальет двигатель. Но водитель прибавил скорость, и танк, весело фыркнув мотором, выскочил из холодной воды. Из открытого люка радостно улыбался командир машины:
– Спасибо, товарищ генерал!
– Одним «спасибо» не отделаетесь. Автомобиль мой за речкой остался. Везите теперь меня в то село, - показал я.
В Верхнем Шахлове я не нашел штаба корпуса. Как выяснилось потом, он застрял со своими машинами на том берегу реки в ожидании переправы. Танкисты повезли меня дальше, в соседнее село, где расположился штаб 5-й имени Блинова кавалерийской дивизии.
Генерал-майор Баранов сидел в избе за столом у полевого телефона. Шинель распахнута, лицо красное, возбужденное. Сжимая в широкой ладони телефонную трубку, говорил что-то резко и хрипло.
– Какие новости?
– спросил я.
– Не очень хорошие, - ответил Баранов.
– Немцы держатся цепко. Тут их не батальон - побольше.
– Продвижение есть?
– Совсем маленькое. Не идем, а ползем.
Я связался по телефону с командирами других дивизий, позвонил командирам передовых отрядов. И отовсюду слышал похожие один на другой ответы:
– У противника в лесу сплошная линия обороны!
– Немцы упорно сопротивляются. Сильный пулеметный и минометный огонь!
– Немцев много!
– Немцев очень много!
Командир полка, штурмовавшего деревню Екатериновку, сказал в сердцах:
– Сюда бы того, кто разведку производил. Тут, товарищ генерал, не рота в деревне, а целый,
Я приказал командиру точнее разведать систему немецкой обороны и постараться захватить пленных для допроса. Разговор был прерван командой «Воздух!». Нарастало гудение самолетов. По звуку моторов я определил: фашистские бомбардировщики. Вопросительно посмотрел на Баранова. Тот махнул рукой:
– Укрываться негде, Павел Алексеевич. Был погреб во дворе, так его утром прямым попаданием... Пятый раз налетают сегодня. От них главные потери несем... Мы как, в хате переждем или на улицу выйдем?
– На улицу. Там хоть видно, куда бомба летит.
– Какая разница, - усмехнулся Баранов, надевая шинель.
– Когда увидишь, что на тебя летит, прятаться поздно.
Мы вышли во двор, остановились у плетня. На крыльце соседнего дома появился комиссар дивизии Нельзин. Выскочил без шапки, в гимнастерке, с какими-то бумагами в руке. Крикнул кому-то, чтобы готовили коня.
– Комиссар, немец летит!
– предупредил Баранов.
– А пусть летает, некогда мне, - рассеянно ответил Нельзин и снова скрылся в избе.
Немцы бросали мелкие бомбы с большой высоты. Рвались они в стороне, в центре села, на огородах.
– Виктор Кириллович, отойдите подальше, - сказал я Баранову, - негоже, если сразу двух генералов убьют.
– Ничего, пронесет, - ответил он.
– Воронка тут на месте погреба осталась. Пойдемте в нее.
Едва успели мы добраться до воронки, раздался резкий нарастающий свист. Мы упали на землю. В ту же секунду гулко ухнули взрывы. Нас слегка подбросило. Сверху посыпались твердые комья.
Когда взрывы удалились, я поднялся, отряхивая испачканную бекешу. Посреди улицы дымились небольшие воронки. Изба, на пороге которой мы видели Нельзина, как-то осела, накренилась набок.
– Комиссара убило!
– послышался чей-то крик. Мы бросились к дому. Навстречу два бойца несли
Нельзина. На одной ноге его не было сапога, брюки порваны, почернели от крови.
– Жив?!
– воскликнул Баранов.
– Вроде бы жив, - на бледном лице Нельзина появилась улыбка.
– Ногу вот зацепило. Кость раздробило, кажется.
– Сейчас же в медсандивизион!
– распорядился я.
– Как можно быстрее!
Комиссара увезли. Помрачневший Баранов тяжело вздыхал, удрученный потерей боевого соратника и друга.
– Вот вам наука на будущее. Впредь сразу же ройте на новом месте щели. И в дивизии, и в полках.
– Не успели. Земля твердая, - сокрушенно ответил Баранов.
А с передовой продолжали поступать доклады: сопротивление немцев не только не ослабевает, но усиливается. Местами противник переходит в контратаки.