За оградой есть Огранда
Шрифт:
За шесть дней набега дружинникам удалось один раз нарваться на небольшое кочевье, из трех кибиток и дюжины человек: двух мужчин, четырех женщин и шести детей. Благодаря чудодейственной мази, имевшейся у людей Полкана, рана Антошки к тому времени почти зажила, и он даже мог понемногу сидеть в седле. Поэтому богатырь рвался в бой вместе со всеми, но судьба сложилась так, что до мечей дело не дошло.
Кочевники схватились за оружие. Даже женщины и дети держали кто саблю, а кто и лук. Терять им было нечего, и потому на лицах читалась решимость заставить воинов дорогой ценой заплатить за победу.
Однако кто
Раздалась короткая команда Полкана, и мечи легли обратно в ножны. Вместо них дружинники взялись за луки. Антошка горько пожалел, что пренебрег в свое время этим спасительным оружием. Теперь оставалось кусать локти и завидовать остальным, могущим участвовать в битве.
Даже если бы Иванову удалось дотянуться до локтей, как следует изгрызть их он бы не успел. Люди Полкана были асами в воинском мастерстве, и вся битва заняла от силы пять минут. Дележ добычи занял времени раз в десять больше, хотя цена захваченному с боя была полушка в базарный день. В отдаленных районах — возможно, и две. Единственным ценным приобретением являлись кони, остальное Антошка назвал про себя хламом и даже мужественно отказался от своей доли: кишащего блохами малахая, женских шаровар, сшитых лет двести назад и с тех пор ни разу не стиранных, старенького детского лука с тремя стрелами и кособокой пиалы с большой, грозящей расколоть ее трещиной.
Трещина выполнила свою угрозу, и обратно Антошка положил две полупиалы. Справедливости ради надо сказать, что при осторожном обращении, придавая половинкам нужный наклон, из них вполне можно было есть что-нибудь не очень жидкое. После кратких споров, едва не перешедших в новое кровопролитие, обе части нашли себе новых хозяев.
Золота победители так и не нашли. Очевидно, что коварные кочевники успели его запрятать, а место клада — заколдовать. Поэтому как дружинники не копали землю в округе, ничего, кроме нескольких червяков, им не попалось. Не помогли и рассчитанные на поиск сокровищ волшебные амулеты, оказавшиеся у нескольких наиболее бывалых воинов, а также всевозможные спецсредства типа цветков папоротника, засушенных лягушачьих лап, крысиных хвостов, змеиной кожи и прочих безотказных вещей.
— Да. — Полкан снял шлем с запотевшей головы и почесал затылок. — Видно, мы уничтожили действительно великого колдуна.
Остальные подумали, посмотрели на оказавшиеся бессильными указатели и согласились со своим начальником. Теперь им всем стало ясно, что случившееся из разряда обычной битвы перерастает в громадный подвиг сродни спасению мира, а они из категории обычных героев переходят в категорию героев великих.
Ибо кто же не знает, что целью любого мага является завоевание Вселенной, если не ее полное разрушение?
16
После битвы с колдунами на общем собрании дружинники решили, что пора возвращаться домой. Искать кочевников дальше не было смысла. Степь слишком велика, да и кони изрядно притомились в затянувшемся походе. Пусть добыча мала, зато большой будет слава. Еще бы! Победить степняков в открытом бою, а потом одолеть злых волшебников удается не каждому.
И если к последнему подвигу Антошка не имел никакого отношения, то львиная доля похвал за сечу с темником Чизбурека досталась ему. Именно его отчаянная по смелости атака привела кочевников в полное расстройство,
Теперь славное имя витязя станет широко известно за границами Берендеи, будет звучать в песнях сказителей и молва об отважном воине проникнет в каждый дом, будь то изба или великокняжеский дворец.
О, как бы хотелось Иванову, чтобы слава его проникла в родной мир! Он отдал бы многое, дабы хоть одним глазком взглянуть на лица былых хулителей, звавших будущего героя туповатым лентяем и законченным бездельником. Сейчас, озаряемый лучами разгорающейся славы, Антошка одним своим видом доказал бы им всю глубину их заблуждений. А не дошло бы — так рубанул бы весомым булатным аргументом по шее, чтобы другим на вечные времена неповадно было ругать светлое имя витязя.
Вот что значит, верно избрать профессию и терпеливо ждать, пока она сама не призовет тебя к служению! Так сказать, сидеть, несмотря на все невзгоды и препятствия, терпеливо и мужественно воспринимать все удары судьбы, а потом как нечто разумеющееся принять положенную награду.
Остался сущий пустяк — найти коварного Кощея и вырвать из его загребущих лап прекрасную Василису. Когда же наскучит счастливая семейная жизнь, никто не вправе запретить Иванову отправиться на новые подвиги.
И вдвойне хорошо не блуждать по степи бездомной собакой, а проделать весь путь до цивилизованных земель в составе отряда. Сытым, в хорошей компании, уверенным в правильности выбранного направления.
Идиллия продолжалась три дня. Как раз до того момента, когда зажила рана и седло вновь стало представляться почетнейшим из кресел.
Утром четвертого дня отряд пересек границу родных земель. Первая же деревня на пути встретила возвращающихся героев полным безлюдьем и негостеприимными головешками сгоревших изб. Точно так же выглядела и следующая. В головах дружинников начали зарождаться нехорошие подозрения. Они подтвердились последующими следами пожаров, истоптанных конями полей, отсутствием жителей, их добра и скота.
— Кочевники! — первым выдохнул Полкан, и остальные дружным воем согласились с его догадкой.
В вое скрывалась обида на недостойных противников. Воспользовавшись отсутствием мобильной части княжеского войска, кочевники покинули степь и всласть погуляли по беззащитным землям. Но деревни — это полбеды. Не в первый раз им гореть и не в последний. Кто-нибудь из угнанных сбежит из плена, кто-то уйдет от другого князя, и деревни отстроятся снова.
А вдруг штурмом взят стольный город Собдаль? Воинов-то там осталось маловато.
Отдавать команды не понадобилось. Осознав, в какой опасности находятся родные казармы и склады, дружинники послали коней вперед крупной рысью. Перешли бы и на галоп, но отстали бы телеги, да и лошади вымотались бы до полной бесполезности.
Антошка скакал вместе со всеми. Предвкушение битвы опьяняло не хуже спиртного. Желание прославиться вызывало душевный подъем. Хотелось подстегивать Вороного, а лучше — обрести крылья и лететь на сечу подобно карающему ангелу.
Путь к Собдалю показался бесконечным. Медленно уплывали назад поля, перелески, несколько раз в стороне мелькала петляющая река, вдали помаячила парочка сгоревших деревень, а города впереди все не было и не было.