Шрифт:
Вместо предисловия
Все фотографии и рисунки были опубликованы вместе с постами с соответствующими историями. Я решила, что они подходят рассказам и добавляют атмосферу и целостность, поэтому добавила сюда.
Когда я выбирала название для этого сборника, решила воспользоваться великим и могучим интернетом, потому что в голову мне, увы, ничего не лезло. Одним из представленных советов был такой: «Выберите странное название, чтоб оно вызывало у читателей интерес».
Так и родилось название
Уже за окружностью, но пока перед треугольником.
Ab ovo usque ad mala
Вокруг не было ничего…
Только бесконечная пустота. Она была словно большое темное болото. Нужно было бежать, спасаться. Вот только для этого надо было подняться. Надо было встать, вырвавшись из тисков Тьмы.
Невозможно. Ноги и руки не двигаются, не желая повиноваться слабому внутреннему голосу.
Может, это конец?
Тогда Тьма подступает ближе, отравляя изнутри и снаружи, оставляя боль и безысходность.
Выход очевиден – надо сломать эти оковы. Не важно как – надо победить свою слабость.
И тогда я поднимаюсь.
Для этого требуется неимоверное усилие. Разум болит, и это мешает сосредоточиться, но Тьма не должна победить.
Никогда....
Теперь нужно идти.
Сделать первый шаг – все равно что попытаться выплыть из глубины огромного озера без капли кислорода в легких. "Это невозможно!" – кричит Душа, и тогда Тьма смеётся от радости. Да, она получит то, что ей требуется, однако она не знает силу моей Воли. А моя Воля решает за тело…
Первый шаг....
Самый сложный из всех последующих. Неимоверно тяжёлый, как вечная ноша повинного. Он сделан, и Тьма немного отдаляется, прекращая свой смех. Она злится – ведь нет человека, способного ее победить.
Но она ошиблась. И она горько за это заплатит.
Теперь нужно сделать второй шаг. Не такой как первый, и все же не менее сложный.
Тьма хватает за ноги и руки, мешает двигаться и парализует Разум, но моя Сила выше нее.
Второй шаг…
Тьма расступается дальше. Вокруг все ещё темно и чувствуется её гнетущее присутствие – оно давит и одновременно разрывает изнутри. Два шага сделаны.
Третий шаг…
Темное болото позади, вокруг все ещё темнота. С этого момента остаётся последний рывок.
Четвертый шаг словно глоток свежего воздуха. Тьма кричит от ярости. Она просчиталась. Никому меня не победить.
Никогда.
Впереди дверь. Финальное усилие, и самое сложное позади. Мышцы отказываются слушаться, но моя Сила могущественней.
Я протягиваю руку и поворачиваю ручку.
Дверь открыта....
Тьма разлетается на тысячи осколков позади, оставляя тупую боль Разума.
Но моя Воля сильнее неё.
Теперь она всесильна. Она заставила
Люди в моей голове
– Опять ничего не делаешь! Весь день сидишь, пялишься в компьютер, небось пасьянсы раскладываешь.
Я стояла напротив кричащего начальника, неподвижно смотря в окно во время его тирады.
– В глаза мне смотри – прервало меня неожиданно вычлененное из потока ругательных слов замечание.
Я оторвала взгляд от окна и спокойно посмотрела боссу в глаза. Тот сразу замолк и будто потерял весь свой напор.
– Ладно, хватит с тебя, с глаз моих долой – буркнул он и отвернулся.
Выходя из его кабинета, прислонилась на секунду к закрывшейся двери.
Ничего, все хорошо. Это все в моей голове. Только в моей голове.
В это время, в офисе, Вика, проходя мимо открытого компьютера вызванной на пытки сотрудницы, остановилась, бросив мимолётный взгляд на горящий экран.
"Ничего себе она работы понаделала. На целых два месяца вперёд!" – подумала Вика и, качая головой, отправилась к своему рабочему месту.
Спеша с работы домой уже практически в ночи, я бежала по переходам метро. Штурмуя одну из лестниц, почувствовала толчок в спину и тут же подогнувшимися коленями ударилась об острые края ступенек. Ослепившая боль размыла очертания выбежавшего и пронесшегося мимо меня мужчины.
Поднявшись на дрожащих ногах, облегчённо вздохнула, обнаружив, что штаны на коленках не порвались, хотя и почернели от выступившей крови.
Все хорошо. Это все в моей голове. Только в моей голове.
Отряхнулась и поспешила домой.
Дома мурчащий комок шерсти недовольно мявкал, требуя еды. Небось винит, что поздно пришла.
"Прости, Царап" – говорю ему я, гладя по голове. – "Виновата".
Кот потерся о ноги и лизнул руку. Все-таки есть в нём что-то собачье.
– Дочь, тебе бы за собой поухаживать. Стрижку, ногти сделать. А не книжки свои с формулами читать. Парней тоже будешь искать в своих книжках? – упрямо повторяет мне мать.
Она так каждый раз. Я молчу, она говорит. Потом замолкает, я ещё чуть-чуть сижу, а потом ухожу. Нет смысла что-то объяснять тому, кто все равно не поймёт.
Все хорошо. Это все в моей голове. Только в моей голове.
Дома Царап мурлычет и трётся о ноги. А когда сажусь на стул, запрыгивает на коленки и смотрит на разложенные на столе листы.
"Смотри, Царап, красивые ведь формулы, правда?" – говорю я коту.
Прозрачные капли падают на бумагу и следы ручки расплываются, разъеденные солёной водой. Я быстро сгребаю листы и отодвигаю подальше от разрушительного источника. Кот поднимает на меня свои голубые глаза и выжидательно смотрит, будто требуя объяснений.