За порогом весны
Шрифт:
Собака и кошка всегда зависели от милости человека. Но в городе они стали попросту его пленниками. Хорошо обставленная, удобная для нас квартира для собаки все же — тюрьма. И если пса не выводят поразмять ноги, не дают подышать на земле дразнящими его запахами (это целый мир для собаки!), комната превращается в карцер. У деревенского дома собака сама найдет все, что ей недостает в пище; заболев, она разыщет нужную траву и излечится; когда надо, она выкупается; валяясь в горячем песке, избавится от паразитов. В городе, заводя собаку, заботу обо всем этом человек берет на себя. Если эти добровольные обязательства нами не выполняются — это жестокость. Поэтому, прежде чем поселять животное в доме, надо трижды подумать: способны ли вы обеспечить четвероногому другу существование,
За порогом дома проблемы не исчезают… Собаку вывели погулять. Но город, увы, не приспособлен для этого. На бульваре и в парке, где вы появились, немедленно возникают конфликты. Мать испугана за ребенка, к которому подскочила собака, да и взрослому человеку не очень приятно, когда к нему мчится овчарка или пусть даже маленький пес. «Он не тронет!» — кричит хозяин и раздражается, если испуганный человек протестует. Значит, нужен намордник и поводок.
Но собака должна побегать. Выход один: для этого в городе надо выделять (а при планировке бы мы ни относились к Фрейду, надо признать правоту его мысли о том, что в раннем возрасте в нас звучит отголосок давно прожитых людьми времен, возможно, еще пещерных времен. Этим объясняется иногда просто коробящая жестокость детей. В формировании личности очень много зависит от того, как человек проживет детство. Мудрое воспитание почти всегда излечивает атавизмы жестокости.
Отношение к животным — необычайно действенный инструмент воспитания. Заботился о животных — доброта прорастает в душе ребенка. Вешал мальчишка кошек, истязал пса, с удовольствием наблюдал за мучением голубя с подпаленными крыльями — хорошего в человеке будет немного. Это не умозрительные предположения, это давно замечено в жизни.
Вот выдержка из статьи известных советских ученых, размышлявших об истоках преступности: «Один из нас опросил 100 граждан, привлеченных к суду за хулиганство и бандитизм. 78 (!) из них рассказали, как в детстве они стреляли в птиц, издевались над кошками и собаками…» Такое же исследование произвел в своем фильме Сергей Владимирович Образцов. На экране мы видим стриженных под машинку парней и слышим признания: «Да, это было», было — вешали кошек, отрубали хвосты собакам, объектом их издевательства стали потом и люди. Не следует думать, говорит с экрана сам Образцов, что из каждого, кто в детстве пнул пса и прищемил кошке хвост, непременно вырастает преступник. Но каждый преступник почти всегда имеет в своей биографии «собак и кошек».
Таков один из истоков жестокости. Во избежание печальной жатвы всеми возможными средствами надо внушать растущему человеку: любое проявление жизни требует уважения и внимания, любое слабое существо нуждается в заботе и покровительстве. Наблюдение животных дома, в зоопарке, а всего лучше в природе (пусть козявка) всегда благотворно.
Но надо отчетливо сознавать: приближение к себе животных — дело ответственное. Бессердечное или хотя бы равнодушное отношение к существу, принесенному под крылу «для развлечения», — начало зла.
Откуда берутся бездомные собаки и кошки, над которыми дети «экспериментируют»? Два пути. Первый — выдворение из дома животного, которое завели, не подумав, и оно оказалось обременительным. (Еще чаще кошку или собаку оставляют на произвол судьбы при переездах на новое место.) И еще один путь. Животные плодятся. Процесс этот не всегда удается держать под контролем. Что делать? В деревне, я знаю, в этих случаях поступали просто. Кто-либо из взрослых, потихоньку, не беспокоя детей, уносил слепых котят в лес, в овраг. (В условиях города эту проблему поможет решить ветеринар, усыпляя лишний приплод.) Сверхдрамы тут нет.
И безнравственного тоже. Главное — оградить от этого грустно-неизбежного дела детей. Больший моральный грех — пожалеть щенят и котят, оставить жить, а потом (это почти неизбежно) все же лишить их дома. И дело не только в том, что будет страдать неприкаянное животное.
Порождается цепь идущих друг за другом явлений: мальчишкам подброшен обильный «экспериментальный материал», возникают санитарные проблемы, а значит, неизбежный отлов животных (он превращается часто в публичную инквизицию)…
А
О фильме «Кому он нужен, этот Васька?». Сергей Владимирович Образцов сделал очень своевременную, нужную, мудрую и интересную кинопроповедь. О чем? О месте животных в человеческой жизни, о доброте и жестокости, о мире наших чувств и привязанностей. Фильм уже на экранах. Но, сидя вместе с сотней зрителей в специальном кинотеатре на старом Арбате, я подумал, что работа доброго, талантливого человека не выполнит своего назначения, если вот так, часовым сеансом один-два раза в день пройдет на Арбате и в таких же кинотеатрах других городов. Фильм непременно должны увидеть в каждой семье — дети и взрослые. Стало быть, главный экран для него — телевидение. Не один раз и в лучшее телевизионное время должна прозвучать эта страстная проповедь доброты. Полагая, что все так и будет, уместно только предостеречь зрителей от возможной и, конечно, совершенно естественной реакции: «Заведем-ка и мы себе зверя!» Не торопитесь. Лев в доме, лось во дворе, крокодил в ванне — это все интересно, но терпимо только в исключительных случаях.
Я убежден, место лосю — все же в лесу. Вера Александровна, снятая в фильме, поступила неверно, «найдя» лосенка. Добрая женщина (как это часто, к сожалению, бывает), сама того не подозревая, увела его от матери, стало быть, лишила лося естественной и полноценной для него жизни, а на свои плечи взвалила много забот и ответственности. Лев в комнате… Смелость следовать за Берберовыми, я думаю, не у многих найдется. И это хорошо. Лев в городской комнате — это скорее жестокость, чем доброта. И крокодилу место тоже, скорее всего, не в ванне. А вот Васька, наш добрый кот Васька, хомячок, попугай, чижик, щегол, черепаха, собака, еж вполне могут делить с нами городскую жилплощадь. И это соседство почти всегда приносит дому добро.
Фото из архива В. Пескова. 22 ноября 1973 г.
Наши симпатии
(Окно в природу)
Правда, ведь симпатичные существа? Воробей, филин, грустно бредущий куда-то ежик, немногим знакомые зверьки-африканцы и ослик. (Я снял его осенью под Ташкентом, когда с полей увозили на топку кусты хлопчатника.)
Вряд ли кто объяснит толком, за что мы любим одних, не любим, боимся других животных и равнодушны к третьим. Характер и облик наших давних соседей по общежитию на Земле мы давно уже знаем. В пословицах, поговорках, в эпитетах (когда наглядно хотим представить кого-нибудь из людей) мы часто вспоминаем животных. Газель — скажут о стройной девушке на Востоке. Лебедушка — говорили когда-то в России. Осел, индюк, кочет (петух) — скажут о глупом, напыщенно важном, задиристом. Болтливая, как сорока, «выступает, будто пава», как хорек, злой, как лиса, хитрый, глухая тетеря… В людях мы видим продолжение черт, подмеченных у животных. Шакал, осел, индюк, «змея подколодная», выдра, «теленок нелизаный» — прозвища, прямо скажем, нелестные. Сурка, медведя, слона, зайчишку вспоминают, когда хотят сказать о ком-нибудь добродушно и необидно. И уж если по поводу наших достоинств кто-нибудь вспомнит льва, ласточку, сокола — выше похвалы нет.
Образы-параллели мы получили в наследство от тех времен, когда все люди близко соприкасались с природой. Многие знали, к примеру, повадки хорька, видели красоту пролетающих лебедей, мнимую неуклюжесть медведя, смелость и быстроту сокола…
Теперь человек все больше и больше отдаляется от природы. Многим только кино и стекло телевизора напоминают, что есть где-то зеленый, полный звуков и шорохов мир. Мир этот мы продолжаем любить, пожалуй, даже сильнее, чем прежде, закон «по-настоящему начинаешь ценить то, что теряешь» тут очень нагляден.