За поворотом времени, или Магия сердца
Шрифт:
— Нет! Катя, зачем ты пришла? Уходи отсюда! Она убьет тебя! — закричал Злот, с отчаянием и любовью пытаясь спасти Катерину. — Беги прочь!
Но та его и не слушала. Она даже не почувствовала холод прикосновения к своей руке и со слезами на глазах все продолжала увещевать главную судью их спора:
— Амалия, я правду Вам говорю! Загляните в мое сердце — там Злот. Я люблю его! Вы должны присудить ему победу. Я не имела возможности прийти к Вам раньше и все рассказать. Но полчаса опоздания ничего не меняют! Потому что… О, нет!
Катерина в ужасе осеклась, видя,
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
Справедливость
— Нет!!! — взревела Катерина, кидаясь к берегу. — Нет! Он ведь погибнет! — вновь воскликнула она, наблюдая, как ее любимый мужчина погружается в воду и принимает на себя разряд электричества.
— Катя, нет!!! — в таком же ужасе закричал Даниил, видя, как Катерина, желая спасти Злота и ни секунды не раздумывая о своей безопасности, прыгнула в озеро следом.
— Стоять! — Амалия щелкнула пальцами и подняла свою руку кверху.
Время в Империи Ардалион остановилось.
Замерли в своих позах Георгина и Даниил. Екатерина, оторвавшаяся уже от земли, но еще не погрузившаяся в озеро, зависла в воздухе. Злот, вынырнувший из воды по пояс, также застыл в таком виде. Перестали проходить по озеру электрические разряды. Лишь белые жилки на темной воде выдавали, где до этого сверкала молния. Во всей Империи затихли звуки. Ни птица не поет, ни кузнечик не стрекочет. Идеальная тишина.
И только госпожа Смерть, находясь сейчас вне времени, спокойно натянула на руку свою ажурную перчатку:
— До чего же нелегкая у меня работа. Все кричат, плачут, умоляют…
— Амалия! — Хронос медленно проявился на берегу озера и неодобрительно огляделся вокруг. — Ты опять выполняешь за меня мою работу? Сколько можно? Мы же договорились: не вмешиваться в компетенцию друг друга! Остановка времени — моя прерогатива.
— Знаю, Хронос. Но ты иногда все же приходишь ко мне с ходатайствами. А я иногда не успеваю все делать разом, — Сопроводительница душ умерших обвела рукой берег, указывая на застывшие фигуры. — Посмотри сам и убедись. В остановке времени была необходимость.
— Не успеваешь забрать у наших подопечных их сокровища?
— Ты о решении по сделке? Нет, наше решение я уже исполнила. Но здесь столько неучтенных обстоятельств открылось, что нам непременно требуется в них разобраться. Давай–ка пригласим к нам Климентия, Митродору и Ореста.
Амалия вынула из складок одежды серебристый колокольчик и позвонила в него.
— Да-а, — продолжила она свою мысль, поджидая на берегу Высших Советников и посматривая с обрыва на застывших Катерину и Злота. — Кто бы мог подумать? Такие ценные вещи, как бессмертие и сильная любовь, вот для этих двоих всего за какие–то три месяца потеряли всякую цену! Они и не заметили, как я у них это забрала.
— Может, тогда и не стоило брать?
— Отчего же, Хронос? Они проиграли свое пари… Да. Забавно. Проиграли, но и выиграли его одновременно.
— Хм, —
— А зачем его отменять? — Амалия пожала плечами. — Я предлагаю вынести новое. Дать этим двоим то, что они выиграли, то, чего хотят. Раз уж они это честно заслужили. Остальное, надеюсь, сделает Время. Да?
Хранитель времени улыбнулся и кивнул. Он так мечтал, чтобы Злот выиграл! «А как обрадуется Митродора за Екатерину! И не выскажешь!».
— Я рада, Хронос, — Амалия улыбнулась в ответ, — что хотя бы сейчас ты со мною не пререкаешься.
Сопроводительница душ умерших проследовала мимо застывшего Даниила, а затем вплотную подошла к оцепеневшей в своей позе Георгине. Глаза госпожи Смерть вновь были холодного металлического оттенка, а взгляд — не допускающим никакого возражения:
— И даже не проси у меня за нее! Георгина только что совершила преступление, и я намерена поставить перед Климентием вопрос о справедливом наказании.
На поляне у озера появились Климентий, Митродора и Орест. И спор о справедливости предстоял быть жарким…
В сознание Екатерина приходила медленно. Ей казалось, что невероятная тяжесть давит на каждую клетку ее тела, и она никогда не сможет открыть веки или пошевелить руками.
— Злот, — еле слышно позвала она.
— Девчонки, девчонки! Катюшка опять в сознание приходит! Катя, давай, просыпайся! Мы все тебя просим! — где–то совсем близко прозвучали звонкие девичьи голоса.
Катерина открыла глаза.
— Где я?
— В больнице.
— В больнице? — она с трудом подняла голову и испуганно принялась озираться по сторонам. Больничная палата. Незнакомые девушки в домашних халатах возле ее кровати.
— Да. В нашей Березниковской больнице. Тебя доставили сюда после аварии. Ты не помнишь?
— Какой еще аварии? — Катерина попыталась сесть, и услужливые соседки по палате поспешили в этом помочь, подкладывая ей под спину и голову свои подушки.
— Как — какой? Ваш автобус ехал в Пермь, — начала объяснять все одна из девушек. — А тут его легковушка подрезала. И вы все — бац! В воду, а затем на вас еще и столб с проводами. Тебя так электричеством шарахнуло, что врачи даже и не чаяли тебя среди живых видеть. А потом, глядят, сердце–то твое — стучит. Вот тебя к нам сюда, в палату, и перевели. Только ты спала очень долго. Вроде бы проснешься, пошевелишься едва–едва, и снова в сон!
— Не помню, — Катерина растерла себе лоб и виски. — Авария — это же совсем давно со мной было?
— Верно! Еще в субботу. Мы ведь говорим тебе, Катя, ты долго спала.
— В субботу? А какой сегодня день? Какое число?
— Сегодня вторник. Шестое сентября, вроде бы.
— Шестое сентября? Это невозможно. Ведь уже декабрь наступил.
— Какой декабрь? — девчонки хором рассмеялись. — Да ты высунься в окно, Катя! Деревья еще в листьях. И опять дождь моросит.