За право летать

Лазарчук Андрей Геннадьевич

Очень не хотелось спускаться…

Когда Адам выбрался обратно, солнце как раз уходило за высокий неровный край котловины. Оно казалось нереально маленьким – гораздо меньше нормального закатного солнца и даже меньше, чем просто солнце посреди небосвода. Почти звезда… Адам зажмурился от нестерпимого блеска этой белой звезды и стянул с лица противогаз. С мерзким мокрым чпоком присоска маски отпустила его.

– Липо… – Голос был знакомым, и прозвище тоже. Но словно многие километры лежали между ним – и этим голосом, и прозвищем. Потом его тормошили за плечо, за руку. – Липо,

что там? Липо! Говори же!..

– Да, – сказал он наконец. – Много…

– Что?

– Их там много. В трюме. Полный трюм. В три этажа…

Только теперь он посмотрел на Сигги. Под его взглядом она сомнамбулически поднесла руки к лицу и содрала маску. Лицо её было в ярких красных пятнах.

– Невольничий корабль, – сказал Адам. – Это был невольничий корабль.

– О боже… Что же теперь?..

Это был хороший вопрос.

– Полезли наверх.

Их подняли быстро – почти выдернули, одного за другим. На краю котловины народу прибавилось, а выше и в стороне, над выступом скалы, Адам заметил торчащий хвост легкого вертолета. Видимо, обещанная гроза прошла стороной…

Они с Сигги вытерли костюмы губками с дезинфицирующим составом, потом умылись горячей водой из фляги. И только после этого направились к терпеливо ждущим чинам. Что это чины, и довольно высокие, можно было понять по напряженным позам окружающих.

Навстречу Адаму стремительно шагнул молодой человек в европейской рубашке-поло и белых широких брюках; на голове его была бейсболка с длинным козырьком, на глазах – продолговатые темные очки.

– Здравствуйте, полковник, – сказал он, протягивая руку. – Не узнаете?

– Не сразу, – устало качнул головой Адам. – Простите, принц, не ожидал вас увидеть здесь. Что привело?

С принцем Халилем, младшим сыном иорданского короля, они несколько раз встречались в штаб-квартире Комиссии. Принц был интересным собеседником, бабником и плейбоем. Кроме того, он виртуозно летал на всем, что имело крылья или винт.

– Я теперь на службе. Отец определил. Адвизор Верховного комиссара ООН по чрезвычайным ситуациям. И, Адам… мы ведь, кажется, договорились – по именам?

– Да, Халиль. Это я… так. Ничего, приду в себя…

– Дать тебе глотнуть?

– Дай, если есть.

Он сделал три хороших глотка из плоской серебряной фляжки и даже не понял, виски это или коньяк.

– Там двенадцать трупов Чужих, – сказал он, возвращая флягу. – И по крайней мере двести… наших. Во всяком случае, я… я…

Он вдруг потерял мысль и замолчал.

Халиль обернулся и быстро заговорил по-арабски с теми, кто стоял за его спиной. Потом снова повернулся к Адаму.

– Это брат наместника и военный комендант округа. Большая власть. Они будут всем здесь руководить, а ты будешь их консультировать. А я сверху буду надзирать, чтобы все делалось правильно… Я очень волнуюсь, Адам, это мое первое большое дело. Я рассчитываю на тебя.

– Конечно, – сказал Адам. – Ты можешь рассчитывать на меня. Конечно…

Он обернулся и посмотрел в котловину. Туда уже ложилась тень.

– Нужны будут прожекторы, несколько тяжелых вертолетов, что-то вроде грузовой платформы… и человек двадцать

добровольцев. Спецкостюмы я привез, хотя они вряд ли нужны – раз те везли людей, то никакой заразы быть не может. А воздух там уже терпимый… Радиостанцию. И – рефрижераторы. Как минимум пять трейлеров. Чужих я заберу и вывезу сам, а с людьми… все это уже решать тебе. Или местным властям. И еще…

– И ещё переводчик для тебя. Мне не положено, ты же понимаешь.

– Да-да. Где этот майор-пограничник, который нас вел? Он совсем неплохо говорит по-английски…

– Проснись! Проснись! – Она тыкала его в бок, терла уши, чтобы кошмар не продлился и тем более не выплеснулся вовне. – Вик, проснись! Клавдий! Проснись, Клавдий!!!

– Да, – сказал он и полусел, опираясь на локти. – Да. Все в порядке. В порядке. Пить.

Она поднесла ему к губам пластиковый стакан, и он жадно выхлебал ледяную воду.

– Все в порядке, – повторил он. Перевел дыхание. – Я сильно кричал?

– Сильно… – Маша почувствовала, как задрожал голос. – Надо что-то делать, Вик. Я так больше не могу.

– Надо, – сказал он, сжимая ладонями виски. – Надо что-то делать…

Это повторялось из ночи в ночь – уже третий год.

– Поедем к Марьяне? – безнадежно сказала Маша.

– Поедем, – сказал Виктор. – Запрягай.

– Что ты сказал? – не поверила она.

– Я сказал: поехали. Все равно так больше невозможно… чего же ждать? Терпеть? Ты знаешь, я ведь и сам просыпался сегодня… ну, раньше… я проснулся и подумал: зачем? Будь что будет… в смысле: а пропади оно все пропадом…

Он снова лег.

– Я решил застрелиться, – сказал он. – Если не получится у Марьяны…

– Получится, – всхлипнула Маша. – Получится.

– Ну, откуда же мы знаем…

– Получится. – Она уже рыдала, но ещё про себя, внутри. – Получится, получится, получится…

Глава третья

Зона

19 августа 2014 года

Владивосток, Россия

– Эвита Максимовна! Готово, выезжаем!

Она с неохотой оторвалась от окна. Вид открывался умопомрачительный. Солнце поднялось совсем невысоко, ало-бирюзовая дымка пылала, и не разобрать было, где кончаются сопки и начинается небо. Бухта Золотой Рог была как на ладони, сам город задорно карабкался по холмам и сопкам, справа внизу сверкало здание морского вокзала и виднелись надстройки и мачты нескольких кораблей. Вдали темнел силуэт старого авианосца «Нимиц», переданного калифорнийцами силам Космического флота ВОС и переделанного в плавучий космодром.

В небе над ним таяли косые короткие светящиеся следы только что взлетевших катеров…

– Иду, Дима.

Ким улыбнулся своей знаменитой улыбкой, поправил на плече сумку и отступил, чтобы пропустить её и закрыть дверь. Последние недели он не упускал случая оказаться рядом, коснуться как бы ненароком… Нельзя сказать, что это было неприятно, даже наоборот, но у Виты были строгие правила: никаких шашней с подчиненными. Равно как и с начальством.

Правда, и самые строгие правила имеют срок годности… И дату введения в действие.