За пределом. Том 2
Шрифт:
Вот… чёрт…
Я рассчитывал на куда более маленькое количество противников, а тут их едва ли не в три раза больше предполагаемого числа. Теперь как-то… не так хорошо всё выглядит, как я представлял, если честно…
— И вы держите всю школу, хочешь сказать?
Он лишь кивнул головой.
Удивительно, правда? Всего двадцать семь человек, двадцать семь каких-то уродов, причём половина точно не самая сильная, а держат всю школу в страхе. В школе с девятый по двенадцатый классы, по четыре буквы в каждом потоке, что значит в сумме шестнадцать классов. Это четыреста восемьдесят человек,
И они не могу навалять двадцати семи.
Почему?
Разрозненность — страх, что никто не поддержит, и нежелание защищать ближнего. Страх — боятся, что с ними расправятся, считают, что таких не достать и они едва ли не неприкасаемые. Наплевательство — главное, чтоб не меня.
По такому принципу они живут. По такому принципу живёт большинство людей. Осталось понять, живёт ли эта банда по этим же законам. Если нет, то ко мне очень скоро придут разбираться.
Глава 60
Я вернулся в класс как ни в чём не бывало, хотя урок уже длился около десяти минут. Учитель сделал вид, что не заметил меня. Поэтому я спокойно дошёл до своего места и увидел свой сброшенный портфель. Нет, из него никто ничего не вытряхивал, но он был сброшен на пол, что неприятно.
Я даже догадываюсь кем. Этот самый кто, когда я сел на место, ко мне и обратился.
— Лучше бы ты дал мне домашку, чепушила, — прошипел Ким. — Я тебе ебало порву.
— Сколько угодно, — равнодушно ответил я, вытаскивая вещи на стол. — Но сначала попытайся не порваться, отвечая на вопросы по биологии.
— Ты охуел? — мгновенно вздыбился он. — По зубам не хочешь?
— Ким, ты не настолько хорош, чтоб отвлекаться от урока.
Иными словами, ты тупой. И он это понял, что было удивительно. Я увидел, как исказилось его лицо, когда он наконец понял, что и как ему ответили.
— Ты даже не представляешь, что с тобой сделает Пятак, если я попрошу, — и вновь этот шакалий оскал.
В ответ я лишь красноречиво зевнул.
— Ну-ну, посмотрим на перемене, чмошник, — глумливо ответил тот и наконец отстал от меня.
На перемене мы действительно посмотрим.
После драки в туалете, как я выяснил, правый кастет всё же сломался. Как это ни прискорбно, но он не выдержал ударов, хотя продержался почти до конца, что уже хорошо. У него отломились две дужки колец на среднем и безымянном пальце. Из-за этого во время драки они вмялись внутрь, сильно передавив пальцы, от чего средний и безымянный сейчас слегка опухли и стали фиолетовыми. Но это просто синяки, пусть и болят. Плюс лопнула рукоять, что должна была упираться в ладонь. Теперь он был непригоден для использования.
Зато другой кастет был ещё целым. Ни трещин, ни деформаций, что явный плюс.
Только вряд ли я смогу его использовать. Что касается маски, то она треснула. Нос-змейка довольно сильно приложился к ней, от чего прямо посерёдке шла внушительная трещина, и маску теперь можно было сломать просто руками. Ударь кто-либо по ней, и эти две половинки могли бы припечататься к моему лицу.
За мной действительно пришли на перемене.
Зря я надеялся,
Первая и основная — их собственная гордость. Как это так, им дал отпор какой-то там парень.
Вторая — общественное мнение. Ведь если дал один, другие могут последовать его примеру, а это значит, побить могут уже их.
Но меня удивило даже не это. Меня удивил тот, кто пришёл ко мне разбираться.
Парень ростом метр семьдесят или ниже, худой, будто больной анорексией, с впалыми глазами, небрежными длинными тёмно-синими волосами и очень воинственным лицом хлюпика, который привык, когда ему подчиняются. Сопровождал его крепкий парень чуть выше меня, стоявший за его спиной подобно телохранителю.
Я едва удержался, чтоб не вытянуть лицо и не спросить: «Чего?».
Серьёзно? Этот человек заправляет школьной бандой? Его же тот нос-змейка в узел может завязать при желании! Даже та пухленькая девушка в очках может уложить одним ударом! Как он может вообще тут всем заправлять?!
Но мой шок быстро сменился пониманием того, с кем и чем я имею дело.
Если его боятся, то у парня должна быть сила. Либо импульс, но навряд ли сильный, либо влияние. Если это всё же влияние, то очень и очень навряд ли его самого, скорее всего, кого-то за его спиной — друг, отец или его работодатель, кто даёт ему протекцию. Это плохо, действительно плохо, так как иметь дело и с тем, и c другим чревато не просто синяками.
— Ты охуел, сучара?! — это было первое, что он мне сказал, когда подошёл. Подошёл быстро, уверенно, разъярённо, будто был готов наброситься в это же мгновение на меня с кулаками. Я даже напрягся, представляя, как парень с ходу набрасывается на меня. Но он не набросился, остановившись и ограничившись тем, что смахнул со стола все мои вещи на пол. — Ты блять знаешь, с кем связался, уёбок?!
Всегда веселил тот факт, что некоторые школьники пытаются вести себя как блатные взрослые. Они выглядят довольно забавно со стороны и вызывают не страх, а испанский стыд. Но этому пареньку, что удивительно, такая манера речи подходила. Он выглядел, да и был одним из этих гопников, что грабят слабых, избивают толпой сильных и пытаются диктовать свои условия абсолютно везде.
Я с грустью посмотрел на разбросанные по полу вещи.
— На меня смотри, когда с тобой разговаривают!
Теперь избежать проблем было невозможно. Придётся так или иначе их решать, но остался вопрос — как? Я к тому, что надо понять, кем является парень передо мной. Сынок какой-нибудь шишки или импульсник. Если импульсник, то тогда проблем не будет, если же сынок шишки, всё будет куда сложнее.
Но это можно очень просто и быстро проверить прямо сейчас.
Я просто принципиально не смотрел на него, с грустным видом разглядывая вещи, которые упали, после чего потянулся и поднял тетрадь. Всем видом показывал, что даже не замечаю его потуг.