За пределом
Шрифт:
— Заблудился? А я разве что-то сказал про то, что знаю, куда идём? — я не наезжал, но спрашивал громче, чем следовало, и с небольшим напором. — Хрыч, ты может хочешь что-то узнать?
— Ты водишь нас хрен знает где. Да, я хочу знать, какого чёрта мы прёмся непонятно куда.
— Ладно, хорошо, — я отошёл в сторону. — Иди. Без меня, естественно. Если с тобой кто-то согласится идти, то пожалуйста.
— Ты, думаешь, самый умный?
— Эй, Хрыч, потише будь, — тут же вмешался Малу. — Не путай берега.
Хрыча
— Момент, Малу, — приподнял я ладонь, показывая, что всё в порядке, и повернулся к Хрычу. — Я увожу вас всех от полицейских. И увёл. В данный момент я хочу вывести нас целыми и получить свою долю. Если ты знал, как нам ещё скрыться, мог бы сказать в машине.
— Ты типа будешь меня ещё учить?
Хрыч не говорил по делу. Он только наезжал, пытался сделать виноватым, чтоб потом уже наезжать. Вывернуть всё так, что это я неправильно сделал, а не он сидел, засунув свой язык поглубже. И иметь полное право наезжать и сливать свою злость и усталость на меня.
— Я никого не учу. И тебя не учу, Хрыч. Ты высказываешь претензии, что я вас завёл чёрт знает куда. Поэтому я интересуюсь, если у тебя были предложения, почему ты их не высказал в тот момент?
— Мы думали, ты знаешь, куда нас ведёшь.
— Не мы думали, ты так думал. Я сказал, что сам не знаю, куда он ведёт и куда мы идём. Ты тогда промолчал.
— А я не услышал!
— Тогда какая ко мне претензия? — развёл я руки в стороны.
Шах и мат. Теперь ему оставалось промолчать или спустить всё на тормоза. Никто бы его не осудил, ведь все понимают, что мы пережили и как все на нервах. Но Хрыч явно не привык чувствовать себя ущемлённым.
— Не зарывайся, толстый, — тише сказал он.
— Что ты сказал? — переспросил я, хотя прекрасно услышал его слова. Это был очень толстый намёк, но он его не понял.
— Я сказал, что не борзей, толст…
Последние буквы он проглотил, когда я направил на него автомат. Остальные тут же всполошились. Они спрашивали, чего это я, едва ли не приказывали опустить автомат, просили успокоиться и так далее. Но я и не пытался их слушать, сосредоточившись на Хрыче. Когда он потянулся за автоматом, я его опередил.
— Даже не думай, если не хочешь, чтоб я вышибил твои бренные мозги, Хрыч, — спокойно сказал я.
— Ты думаешь, ты меня запугаешь, толстя…
Выстрел был такой, что оглушил меня. Как и остальных, в принципе. А ещё ослепил, но, в отличие от остальных, я успел закрыть глаза. Хрыч теперь имел лицо того, кто не мог поверить в то, что я сделал. А ещё у него не хватало смелости сейчас что-либо сказать.
— Ещё слово,
Боковым зрением я видел, как Лом поднял автомат.
— Не стоит, Лом. Я не ссорился с тобой и ничего против тебя не имею, так что не надо портить наши отношения, — он, немного посомневавшись, опустил автомат. — Что касается тебя, Хрыч, я не помню, чтоб давал тебе право называть меня толстым.
— Если…
— Хоть слово, которое мне не понравится, и я выстрелю, — дёрнул я автоматом.
Он промолчал. Тужился, слегка кряхтел, словно ему плохо, но промолчал.
— Я тебя не называл иначе, кроме того, как ты мне представился. Так что не смей больше меня как-то иначе называть. Я не давал тебе такого права.
Я позволил ему немного подумать. Не стал прижимать его, унижать и заставлять терять лицо перед другими. В противном случае я мог получить себе стопроцентного врага, который постарается отомстить за унижение. Хуже всех тот, кто был унижен прилюдно или ему так показалось.
В этом мире криминала было важно не потерять лицо, иначе потеряешь уважение, а потом и жизнь. Здесь постоянно пробуют тебя на зуб, и если ты слаб или дашь слабину, тебя сначала будут пытаться задавить, и если это получится, в конце концов просто убьют.
Но я не преследовал такой цели. Мне нужны были деньги, и всё.
— А теперь я предлагаю тебе выбираться из этого подземелья, делить деньги и расходиться, — я опустил ствол автомата, но не убрал его из рук. — Мы все здесь устали и на нервах, потому не дело ругаться из-за глупостей. В крайнем случае, вода здесь относительно чистая. Прождём несколько дней и вернёмся прежним путём.
— Да, не время. Надо уходить, — кивнул он после секундной заминки.
Я кивнул, закинул автомат за спину, подошёл и протянул руку. Он всего на секунду задумался, но пожал её. И в этот момент я слегка наклонился к нему и сказал так, чтоб только он это услышал.
— Ещё раз, и я не буду ничего говорить. Просто убью тебя. Если захочешь сделать гадость мне, помни, что меня моя команда знает, а вот тебя — нет. И я не угрожаю, я вношу ясность в наши деловые отношения.
Больше, не слушая ничего, хотя вряд ли он что-то хотел мне сказать, я развернулся и двинулся к левому коллектору, куда уходила вода.
— Может там нам улыбнётся удача, — вздохнула Сирень, словно пытаясь заговорить неприятный момент.
— Может быть. Хотя здесь так уютно, разве нет? — тут же начал Алекс.
— Тогда почему бы тебе не остаться здесь? — покосилась на него она.
— Боюсь, что без меня тебе будет скучно.
Мы продолжили наше путешествие по подземным рекам.
Мы не заблудились. Нельзя заблудиться там, где ты вообще ничего не видишь и не знаешь, куда идти-то толком. Мы просто шли всё дальше и дальше.