За пределы привычного

Молотков Сергей

Стоит только вспомнить, как отец первый раз принес из магазина эту страшную тварь с головой, на которой выделялись очумелые от такого жизненного поворота налитые кровью глаза, сразу на душе становится гадко. Эти крючковатые лапы и торчащие во все стороны остатки перьев. А запах! Разве его можно когда-то забыть! Этот неповторимый запах! Когда отец врубил газовую плиту и прямо на ней опалил принесенную тушку ужасного монстра. Мне сразу представилось, как будто оживший покойник

вырывается из печи крематория и собирается погнаться за нерадивыми работниками этого прискорбного заведения, при этом выкрикивая в их адрес разные непристойные гадости.

От таких безумных мыслей у меня по коже побежали липкие мурашки.

Родителей дома не было, ушли в гости, это сообщил мне Роберт, который раньше меня вернулся из школы, а на кухне готовила обед баба Настя.

– Что получил?
– спросила она.

– Ничего не получил, а за контрольную по алгебре результат будет известен только на следующей неделе, - ответил я.

– Хорошо, - сказала баба Настя, - тогда садись обедать.

На первое был борщ со сметаной, а на второе, как я и предполагал - жареная картошка с жареным мясом из сайгака.

Хлюпая на пару с Робертом, я быстро покончил с борщом.

– Куда вы так спешите, торопыги?
– улыбаясь, задала вопрос баба Настя.

– Мы сейчас пойдем играть в футбол, - ответил Роберт, не забывая при этом закидывать в рот жареную картошку с мясом.

– И ты тоже будешь играть?
– поинтересовалась бабушка.

– Играть будет Кирилл, а я буду болеть за него, - произнес Роберт с таким видом, как будто ему досталась ответственная работа по доставке лунохода на поверхность луны.

– Так и надо - болеть друг за друга, - похвалила нас баба Настя.

– Баб, а ты когда-нибудь очень, очень сильно боялась?
– решился я задать вопрос, когда накладывал в тарелку жареная картошка с жареным мясом из сайгака, а подумав немного, добавил туда несколько ложек салата из свежих помидоров и огурцов.

– Бывало, - охотно ответила баба Настя, - в жизни всякое бывает. Иногда приходится радоваться, иногда грустить, а бояться как же без этого. Вот, например, за вас я каждый день боюсь, когда вижу, как вы по крышам гаражей прыгаете. Неужели никаких других игр поспокойней найти не можете?

– Баб, я не про это, - сморщившись, произнес я.

– А про что?
– спросила баба Настя.

– Ну, вот так по настоящему страшно, да так, что колени подгибаются, и мурашки по коже бегают, - пояснил я.

– И где же ты так, бедолага, испугался?
– пристально посмотрела на меня баба Настя.

– Нигде, - ответил я.
– И я не про себя разговор завел.

Мне хотелось узнать - у тебя было такое?

– А тебе-то зачем?
– все еще сверля меня взглядом, продолжала спрашивать баба Настя.

– Вдруг такое произойдет, а я не знаю, что мне делать, - ответил я.

– В тот момент, я стараюсь уверить себя, что мне не страшно, что мне не может быть страшно. Ибо страх убивает разум, - в ответ произнесла баба Настя.
– Страх является крохотной частью смерти, влекущей за собой полное уничтожение любой личности. Поэтому я набираюсь, храбрости и встречаю свой страх, принимаю его, как есть. И пусть он пройдет надо мной или сквозь меня, это не важно, потому что когда он минует меня, я обращу свой внутренний взор на его путь. И знаешь, там, где раньше был страх, ни останется ничего. Останусь только я и мои духовные крепы, ставшие в тот самый миг крепче любой стали. Вот в чем убеждаю я себя в такие моменты.

– И это помогает?
– спросил Роберт.

– Помогает, - ответила баба Настя, ставя перед нами чашки, наполненные чаем.

– Ой, горячий!
– попробовав чай, воскликнул Роберт.

– Ну, ладно, баб, мы побежали, - сказал я, и пошел переодеваться.

Наша футбольная форма не отличалась разнообразием: кеды, трико с вытянутыми коленями. Летом надевали майки, а осенью кто в чем. Так что когда играешь, тогда не смотришь на форму, а передаешь пас, если видишь знакомое лицо.

Вышли на улицу.

Около нашего подъезда уже стоял Сашка, одетый в джинсы и распахнутую джинсовую куртку, под которой была одна футболка, а на ногах у него были обуты кроссовки "Адидас" - зависть всех пацанов в округе.

Он, по всей видимости, ждал нас.

Сашка держал в левой руке полотняную сумку, а в правой бутерброд с черной икрой, и от него - бутерброда, наш товарищ с довольным видом откусывал маленькие кусочки.

Глядя на него, мы сглотнули слюну, но промолчали. А что сделать? Просить у него кусочек откусить? Это постыдно. И вообще, у нас тоже иногда бывает в холодильнике черна икра, которую приносит отец, но мы из этого не считаем себя какими-то особенными. И тем более бутерброды с черной икрой не выносим на улицу, а едим их дома.

Когда мы подошли к Сашке, он уже успел затолкать в рот последний кусочек белого хлеба и, нанизав на локоть полотняную сумку, так неторопливо потер ладони друг о друга, после чего протянул нам руку.

Мы поздоровались и пошли к месту проведения эпического матча.

И зачем интересно Сашка так нарядился? Мы же не в кино собрались, а играть в футбол.