За пригоршню астрала
Шрифт:
Подхватив с этажерки сачок, хозяйка выудила так и не растерзанного сверчка и отпустила певчего смертника в пустующий террариум поскрипеть до следующей встречи. Вроде бы долг перед членистоногим и пресмыкающимся воинством она выполнила. Долг перед лебедем, поселенным в застланной полиэтиленом соседней комнате, был выполнен ранее. Теперь пришел черед другого ритуала.
Девушка с громким резиновым щелчком стащила перчатки, медленно расстегнула пуговицы и выбралась из брезентовой кольчуги. Оставив снаряжение в ванной каморке, а заодно и вынув из ванной пробку, чтобы сошла вода,
Кухня не производила впечатление уютного места. И не мудрено, появлялась по этому адресу Света раз в два-три дня на часок. Только чтобы покормить и почистить питомцев, да приплод на продажу отобрать. Кстати, о том, что кроме квартиры в центре, снимается еще и эта площадка, никто из знакомых не знал. По крайней мере, Света на это надеялась. Если, конечно, Сергей не выдал…
В древнем, рычащем, как медведь в брачный период, холодильнике прятались только бутылка шампанского и шоколадка. Света выволокла и то и другое на свет божий и забралась на табурет. Шампанское приятно холодило руку. На выстрел пробки причапал лебедь и доверчиво возложил гибкую шею на ее колени. А может быть, он собрался никуда ее не отпускать?
В мойке с прошлого визита сохла тарелка с оранжевыми разводами, но и сегодня не быть ей вымытой — дурная примета. В стеклянной банке на подоконнике выбросила зеленый ящеричный хвост луковица.
Бокал наполнился на треть золотистым напитком. Остальное изошло пеной, и пена даже не поместилась. Лопающаяся остро пахнущая шапка из пузырьков сползла с бокала на стол. Девушка пару раз провела ладонью по голове лебедя, словно гладила собаку. Нечаянно встретилась взглядом с птицей, хотя не хотела этого. Глаза лебедя лучились мольбой, чтобы хозяйка вот так и сидела, никуда не собираясь, никуда не уходя.
Светлана сделала короткий глоток шампанского. Не глоток, а почти поцелуй. Отломила и лизнула шоколадку. Ее глаза поменяли цвет, из зеленых они стали светло-голубыми. Голубыми как льдинки. И встала, уже готовая к предстоящему. Лебедь засуетился, попытался преградить дорогу, раскинув здоровое крыло. Светлана сунула ему обломок шоколада. Не без сочувствия переступила через отказавшуюся от сладости птицу и, собранная и злая, направилась в прихожую. О кольце она последние дни не вспоминала, решив, что само направление поиска тогда было выбрано ошибочно. Тем более, что ей и так повезло выйти на заказанного клиентом человека.
Не успел добраться до искомой информации по кольцу и Петя, увлекшийся изучением видеодосье на Черного Колдуна.
— Как скарабей устроился! — с порога окликнул дежурящего стажера вошедший словно алеутский бог в ярангу Паша, а Илья из-за спины Хомяка распорядился:
— Вырубай эту теургу!
Петя непроизвольно дрогнул. Надеясь, что испуг остался незамечен, нажал соответствующую кнопку на дистанционнике, и экран заволокло черное ничто:
— Ну как, засакралили журналиста? — попробовал он на равных, и получилось заискивающе. Да еще и голос предательски дрожал.
— Ты в сирени пятилепестовики вычесывал и пять копеек под пятку прятал, а я уже полком командовал! Это для тебя проблема, — плюхнулся Паша за свой стол. — А для нас кинокомедия.
— В холодильнике, — подхватившийся Петя скрылся за шторкой. Пузырь «Праздничного» коньяка покоился меж ядрено пахнущими химией раковинами рядом с литровой банкой, в которой плавал заспиртованный человеческий язык. Из фотолаборатории Петя вернулся с леденящей кровь бутылкой.
— Что у нас сегодня по гороскопу? — Паша проверял, как идет эксперимент, пронзая взглядом булькающую в реторе жидкость. Остался доволен. Выдавил из какого-то тюбика на ладони серый червячок мази и растер, шепча с закрытыми глазами что-то неразличимое. К витавшим по дежурке запахам добавился мускусный нюанс.
— Коньяк.
— Что ж ты, дубина, коньяк вымораживаешь?! — возмутился Илья, еще не рассосавший осадок брезгливости после «Лениздата». — Коньяк обязан пребывать комнатной температуры! Иначе вкус пропадет, все равно, что пить водку! — почему-то сегодня вместо свитера он вырядился в костюм. И выглядел как корова с седлом.
Паша отшептал свое, прищурился, вглядываясь издали в этикетку. Подхватил личный стул и двинулся с ним к столу Пети:
— Уймись, пилигрим, это такой коньяк, что он когда теплый — никакой. А так хоть за водку сойдет, — и, беспечно нагнувшись, словно Огненный бог маранов, совершенно не боясь обжечь оттопырившийся зад об лижущий ретору огонь, из верхнего ящика личного стола привлек к ответственности фаянсовую чашку с отбитой ручкой. И таки опрокинул нечаянно персональное мусорное ведро. Сушеные летучие мыши сыпанули оттуда, как игральные кости. Паша сгреб их ребром подошвы и рукой вернул ведру статус кво. Руки мыть после этого не побежал.
Илья, волокущий стул со своего места, протянул навстречу коньяку химическую мензурку. Подумал, и отнял у стажера бутылку. Неопытен еще, явно не справится разлить в чашку, мензурку и свой пластиковый стаканчик равные дозы.
Паша с буддийской сосредоточенностью продул и прикурил от пальца беломорину:
— Ну, сакралик, с почином тебя, — чекнул он своей чашкой хлипкий, на треть наполненный белый стаканчик. И опрокинул коньяк внутрь.
— Чтоб не последний, — важно чокнулся со своей стороны Илья и принял важно. Петю удивило, что между собой старшие обошлись без чоканья.
— Ты новый сонник «ДээСПэ» уже листал? — неожиданно спросил Паша у Ильи. В вопросе не было уважения более практика к более теоретику. Наоборот, как успел заметить стажер, в отсутствии Максимыча оперы не чурались друг друга подначивать.
— Листал. Не сонник, а список Макбета. Ну кому нынче морфеятся камердинеры, нимфы, ловящие рыбу, или трости с набалдашником в виде головы льва? Мне по работе необходимо знать, что делать, если снится «Харлей-Давидсон», и чем сон с «Хондой» отличается от сна с «Ямахой»? Как поступить, если снятся поддельные штемпели о прописке, или реклама памперсов. А этим «новым» сонником нас на эманации взяли, — по ответу Ильи стало ясно, что сегодня он собачиться с Пашей не намерен. И предлагает перемирие.