За пригоршню чар
Шрифт:
Большой зал занимал половину отапливаемой площади церкви, но было здесь пусто, если не считать моего уставленного цветочными горшками письменного стола — на бывшем амвоне, — да кабинетного рояля Айви у выхода в притвор. Я только раз слышала, как она играет: длинные пальцы извлекали из клавиш бездну эмоций, на лице у нее их редко приходилось видеть.
На ходу я подобрала ключи со стола и вышла в темный притвор под их веселое звяканье. Сняла с крюка у двери красную кожаную курточку с кепкой и в последний момент прихватила зонтик Айви с ручкой из черного дерева. Двойные двери из четырехдюймовых дубовых досок не запирались снаружи, только на засов изнутри закладывались,
Дверь хлопнула за спиной, и я слетела по ступенькам на потрескавшийся тротуар. Весенний воздух благоухал, влажность близкой грозы повлияла на атмосферное давление, заставив дроздов петь песни, а мою кровь — течь быстрее. Пахло дождем, даже чудилось, будто где-то далеко гремят раскаты грома. Мне всегда нравились весенние грозы, и я улыбнулась свежей листве, трепещущей на ветру.
Завидев под навесом свою машинку, я пошла еще быстрей. У меня ярко-красная спортивная машина с откидным верхом, с двумя сиденьями впереди и двумя — неиспользуемыми — сзади. На той стороне улицы, за несколько домов от нас на крылечке стоял Кизли, наш сосед: спина согнута артритом, лицо поднято навстречу ветру. Я ему помахала, и он поднял руку, сообщая, что все у него в порядке. Где-то орали мелкие детишки — они на перемену давления могли реагировать более открыто, чем я.
Там и сям по улице из типичных домов американского среднего класса выходил народ, задрав к небу головы. Пришла пора первых теплых дождей, а новолуние было всего три дня назад. Трудненько сегодня ОВ придется.
Не моя забота, радостно подумала я, усаживаясь за руль и опуская верх, чтобы ветер трепал мне волосы. Да, собирается дождь, но до него еще пара часов.
В клевой красной кепочке и стильной куртке я прокатила по Низинам на самой умеренной скорости, дожидаясь, пока не перееду мост, чтобы рвануть по федералке. В лицо бил сырой ветер, принося запахи — свежее и резче, чем за всю зиму, — и рокот шин, мотора и все перекрывающего ветра казался самой свободой. Я уже понемногу прибавляла за восемьдесят, когда приметила патрульную машину на съезде — на боку у нее красовалась эмблема Федерального Внутриземного Бюро. Весело помахав, я проехала мимо, и мне мигнули фарами в ответ. В управляемом людьми ФВБ мою машину все знали — а то, они же мне ее и подарили. Фэвэбэшники ко мне цепляться не будут, в отличие от аналогичной службы внутриземцев — ОВ: те просто из вредности прицепятся за то, что я ушла из их драной полицейской шарашки.
Я заправила за ухо выбившуюся прядь и хорошенько проверила, нет ли кого сзади. Машина у меня всего пару месяцев была, а целый штат патрульных ОВ уже знал ее в лицо и горел желанием понаставить мне штрафных баллов. Причем несправедливо! На красный свет в прошлом месяце я не просто так проехала, а по причине, и в пять утра на том перекрестке один только коп торчал. До сих пор не знаю, откуда он выбрался — не иначе, из моего багажника. А я на встречу опаздывала, и тут меня останавливают за скорость в 75 миль. Ну и не так уж намного я превысила!
— Чертова машина, — ласково пробормотала я; я бы свою красненькую копилку штрафных квитанций ни на что не променяла. Не ее вина, что ОВ только и жаждет испортить мне жизнь.
Но уже трещал «Уоки-токи-мен», ребятки из «Стереограммы» пели на скорости, доступной только вампирам, и белая стрелка снова подбиралась к восьмидесяти, и мое настроение ползло вверх вместе с ней. Я даже приглядела красавчика на байке — поперемигиваться по дороге в Эджмонт, где сейчас вел дело
Оглушительное безветрие встретило меня, когда я свернула с федералки, над головой прокатился уже настоящий гром, и я съехала на обочину поднять верх. Мой мотоциклист пронесся мимо, подняв руку в салюте. Улыбка подержалась немножко у меня на губах — и исчезла.
Если Дженкс со мной откажется говорить, убью поганца. Сделав глубокий вдох, я переставила сотовый на режим вибрации, выключила музыку и влилась в поток машин. Протряслась по переезду, таращась в подступающую темноту и отмечая, что пешеходы и велосипедисты здорово прибавили скорости, почуяв дождь. Район был торговый, старый промышленный кусок города, куда власти вложили прорву денег, понастроили моллов и разбили парки — чтобы сюда потянулись торговцы и покупатели. Мне это нехорошо напомнило дом «миссис Брайант».
Я проехала мимо нужного дома, разглядывая со всех ракурсов расползшуюся в стороны многоэтажку. Судя по декору и сквозному проезду с почтовыми ящиками, здесь раньше ткацкая фабрика была. А теперь — вот, пожалуйста, магазинчики и дорогущие квартиры. Дженкс на глаза не попадался, но он и не попадется, если за кем-то следит. Маталина сказала, что он согласился взять грязное дельце, чтобы заработать на авиабилет.
Тревожно хмурясь, я повернула за угол, удачно надыбала место для парковки перед кафешкой, поставила машину на ручник и перевела рычаг на нейтраль. Пикси не могут летать самолетами: перепады давления для них — полный абзац. У Дженкса явно с головой не в порядке, неудивительно, что Маталина ко мне прилетела.
Повесив сумку на плечо, я дождалась перерыва в трафике и вышла. Быстрый взгляд на облака — и я еще зонтик Айви прихватила. Запах кофе просто притягивал, но я как честная девочка пошла в другую сторону. Быстро оглядевшись, я нырнула в переулок к нужному дому, бесшумно ступая в вампирской работы ботинках.
Запахло помойкой и собачьей мочой, я сморщила нос и плотнее запахнула куртку, выглядывая местечко понезаметней, откуда видна входная дверь. Я рано приехала, но чем раньше я его перехвачу, тем лучше. И тут над головой затрещали крылья.
Похолодев, я глянула вверх: одетый в черный комбинезон пикси протирал себе окошко для обзора в донельзя пыльном, заляпанном птичьим пометом окне верхнего этажа.
От стыда у меня горло перехватило. Господи, какая я была дура. Я не винила его за уход, за то, что он решил, что я ему не доверяю. Он прав был, как ни больно признаваться. Я ему не доверяла. Прошлой зимой я вычислила, что Трент Каламак — эльф, а чтобы этот богатый сукин сын не убил меня за то, что я теперь знаю, что эльфы не вымерли, а просто скрываются, я его довольно аккуратно шантажировала. Узнать, к какой разновидности внутриземельцев относится Трент, давно стало для рода пикси чем-то вроде обретения Святого Грааля, так что я знала, что искушение разболтать тайну для Дженкса было бы невыносимое. И все равно, он не заслужил моей молчаливой лжи, и я боялась, что он и теперь слушать меня не станет.
Дженкс парил наверху, погрузившись в наблюдение. Стрекозиные крылышки не разглядеть было, когда они не двигались, и даже крупинки блестящей пыльцы с него не просыпалось. Вид у него был уверенный и спокойный, лоб перевязан красной банданой — это у пикси и фейри защита от ревнивых собственников территории, обещание быстро убраться и не браконьерствовать.
С трудом собирая остатки решимости, я еще раз оглядела переулок, прислонилась к стене и попыталась примять небрежный вид.
— Так что, она мужа обманывает? — поинтересовалась я.