За руку с его величеством
Шрифт:
После чего он бросил полный презрительной ненависти взгляд на бессознательного Риэна, что продолжал валяться у нас под ногами, и, собственно, не осталось сомнений в том, что именно мне лучше не видеть. Это будет… допрос. Довольно жестокий, я уже сейчас это чувствую, и, да, я с Аяром согласна, мне это лучше не видеть.
— Хорошо, — кивнула, соглашаясь, но в портал ему меня всё же пришлось уводить, потому что я сама идти была просто не в состоянии.
Глава 17
Стоило айрине Верховного скрыться в портале, как он сам тут же изменился: стёр с лица все следы напускного добродушия, становясь
Агварэс точно знал, что сейчас на этом, без сомнений, кровавом и жестоком допросе будет присутствовать и ещё одно существо, которому Аяр доверяет почти столь же сильно, как и себе. И если раньше эора раздражало присутствие этого демона у власти, то сейчас ему было уже откровенно плевать.
Он Акара просто терпеть не мог, и на то были весьма оправданные, как считал Агварэс, причины.
К одной из них, самой важной, он и открыл портал, чтобы выйти далеко-далеко от Эрийна, глубоко в магическом лесу, что он взрастил собственными силами и магией. Бесконечный, казалось бы, лес, пропитанный иллюзиями настолько сильно, что однажды он позволил ей бродить в нём целый день, который она после этого посчитала за целую неделю. Лес, что был безупречной защитой — как от внешнего воздействия, так и от глупостей его айрины.
Их дом был довольно большим — настолько, насколько, по его подсчётам, это могло ей понадобиться. В нём было всё, чтобы удержать её здесь. Всё, чтобы она даже не думала о том, чтобы уйти.
Но Агварэс всё равно просчитался. Он так и не понял, где, когда и как, но его ошибка явно была, потому что она даже не смотрела на все те бесценные подарки, что он ей преподносил, даже не касалась ничего из этого — в том числе и самого эора, что его злило с невероятной силой.
Он старался, боролся, добивался, а когда понял, что проиграл, применил запрещённую тактику… Впрочем, не об этом сейчас.
Мужчина прошёл мимо умертвия садовника по тёмным каменным плитам, сорвал с куста изящную чёрную розу и легко взлетел по широким ступеням на крыльцо своего четырёхэтажного дома. Вошёл в первую, самую крепкую дверь, миновал непривычно пустынную застеклённую террасу с многочисленными удобными креслами всех видов, которые притащил почти сразу, как построил дом — знал, что его айрина любит читать, и угадал, ведь место ей действительно очень понравилось. Настолько, что потом здесь пришлось строить ещё и камин, когда она начала проводить здесь даже зимние вечера под пушистыми пледами. Агварэс, что самого его невероятно удивляло, даже научился готовить горячие вкусные напитки, которые она с благодарностью, но всё ещё с опаской принимала из его рук.
На террасе он задержался всего на мгновение, чтобы пустить по пространству, тянущемуся вокруг всего дома, поисковый импульс, убедиться, что айрины, единственного живого существа на весь лес, здесь нет. И решительно пошёл дальше — в деревянную дверь, по просторному тёмному холлу мимо умертвий прислуги, вверх по лестнице вначале на второй этаж, затем на третий, после влево, через гостиную
Машинально, не отдавая себе отчёта, он поднял руку и кончиками трёх пальцев провел по глубоким царапинам на дереве. Мог бы избавиться от них уже давно, но не делал этого, оставляя наглядным напоминанием о том, что бывает, когда эор впадает в состояние неконтролируемой ярости. И себе напоминанием, и ей.
А затем, чуть отстранив руку, негромко постучал. Он всегда стучал, не заходя без разрешения, сохраняя хоть какую-то иллюзию её свободы.
Шелест бумаги, тихий шорох упавшей на пол ткани, а затем негромкие осторожные шаги. Ещё до того, как открылась дверь, эор точно знал, что она слова ходит босиком, в очередной раз проигнорировав его просьбу надевать носки.
Поэтому, когда на пороге появилась прекрасная темноволосая айрина с большими тёмно-синими глазами, Агварэс не стал тратить время на слова, шагнул вперёд, подхватил удивившуюся такой неожиданности девушку на руки и занёс обратно, на диванчик. Затем, ни слова не говоря, достал из шкафа одну из пар пушистых гольф и вернулся с ними к ней, устроившись у её ног.
— Как ты? — Спросил он, как всегда первым нарушая молчание.
— Всё хорошо, — тихо отозвалась девушка, безропотно позволяя надеть на себя гольфы. Сначала на правую ножку, по которой он с заботой скользнул кончиками пальцев, затем на левую.
— Чем занимаешься? — Следующий вопрос, приевшийся настолько, что он уже даже не задумывался, когда задавал его.
Но это был единственный способ разговорить её, и он не собирался от него отказываться.
— Читаю, — произнесла она привычно, бросив взгляд на оставшуюся в кресле книгу с закладкой между страниц.
Она всегда читала, всё время, позволяя Агварэсу радовать их обоих постоянно пополняемой библиотекой.
— Сходим вечером в город? — Не столько предложил, сколько решил он.
Раньше, намного раньше у неё бы обязательно загорелся огонёк надежды в синих глазах, а сейчас же они так и остались безразлично-спокойными.
— Конечно, — легко согласилась она, хоть и понимала, что от её слов не изменится ничего. — Что хочешь на ужин?
Это ещё одно её развлечение в доме, где кроме неразговорчивых безразличных умертвий не было никого.
— Поужинаем в городе? — Ещё одно предложение заботливым голосом.
Агварэс действительно старался, жаль только, что поздно начал. Сейчас, когда она знала, что происходит с мужчиной при слове «нет», она старалась соглашаться с ним во всём. Без исключений. Он так и не понял, страх это был, или же внутри неё просто всё перегорело, оставляя безразличную ко всему оболочку. Но, как бы то ни было, все заверения на тему «я тебя не трону» она пропускала мимо ушей.
— Конечно, — повторила девушка, спокойно сидя на низком диванчике, никак не реагируя на близкое присутствие этого эора.
И тогда он, коснувшись её холодных губ поцелуем, поднялся и вышел, не в силах терпеть то, что случилось с его айриной по его же вине. Он хотел ей помочь, хотел убрать из неё это безразличие, но не мог — она сама уже не хотела этого. А, как известно, нельзя помочь тому, кто сам себе помочь не хочет.
Одинокая чёрная роза осталась лежать на женских коленях.
***