За счастьем…
Шрифт:
Глава 4. Острова бывают разные
Сейшельские Острова, островная республика. Расположены в западной части Индийского океана, немного южнее экватора, примерно в 1600 км к востоку от африканского материка, севернее Мадагаскара. В состав Сейшел входят 115 гранитных и коралловых островов, из них обитаемы 33.
Бермудские Острова, заморская терр. Великобритании. Расп. в сев.
– зап. части Атлантического океана, примерно в 1000 км к юго-востоку
Еще спускаясь на парашюте, присматривался к островку, насколько позволяла оттягивающая руки и чувства принцесса. Пятачок в двадцать гектар с пальмами и пляжем легко принять за обещанный в путевке легкомысленный, открытый всем теплым ветрам коралловый атолл на Сейшелах, но нагромождения скал на противоположной стороне и в центре явно обнажали вулканическую подоплеку островка.
Несовпадения тревожили. По-отдельности каждое не повод, но количество быстро набирало качество. Неприятно, когда используют в темной игре, да еще и за твою же тысячу баксов. Однако, больших проблем с выживанием не предвиделось. Еда бегала, росла, плавала. Температура комфортная. Слева от пляжа, в затененную лагунку сливался неторопливый ручеек с пресной чистой водой.
Тропический день далеко перевалил за середину. Солнце, постепенно желтея, валилось в океан, и, хотя прохладней не стало, легкий ветерок успевал высушить беспрестанно выступающий пот. Пора позаботиться о ночлеге и быте. На беду, проблемой озаботился весь коллектив, и к моему приходу в тени пальм-подростков кипела яростная словесная схватка на тему, «как нам обустроить лагерь?»
–– Ни один лучик благодатного рая не должен пройти мимо измученных зловонным дыханием мегаполиса тел, – рубила воздух тонкими локотками критикесса Лора, тесня острыми грудками Артура из подпальмовых сумерек на знойный солнцепек. – Мы должны на сто процентов использовать предоставленные условия для оздоровления организма.
Негативный жизненный опыт глумливо хихикнул, намекая на бесконечность и бесполезность споров о работе, которая, как водится, не ждала. Теть Валя визгливо доказывала необходимость налаживания кухни, но народ игнорировал доводы разума, и женщина уже начинала поглядывать на не пригодившуюся часом ранее жердину.
–– Теть Валь, – легонько тронув за плечо, прошептал в ушко женщины слезную просьбу. – Без вас никак. Обедом бы озаботиться… опытными руками да хозяйским взглядом.
–– Сама подумываю, – разом успокоилась, и отвернулась от гомонящей толпы теть Валя. – Болтушки-неумехи отвлекли. – Улыбнулась обнадеживающе. – Все, Андрюш, найдем и придумаем. Казанок-то я из дома прихватила. Феденька, помогай-ка. Собери дровишки.
Игорь и Марина взрывали ногами песок, порываясь обогатить раздрай своими аргументами, но, пока физкультурно накачанный мозг подбирал доводы, спор уходил вперед, и приходилось выдумывать новые. Разгорячившись невозможностью перекричать речистых литераторов, спортсмены заблажили-заорали: «Оле-оле-оле-оле…»
С удовольствием прихлопнул-потеребил ладонью упругую ягодицу, и в ответ на радостную улыбку приложил палец к губам:
–– Марина, ты знаешь, что кровать должна быть длинная-предлинная в длину?..
–– … и широкая-преширокая в ширину, – задорно подхватила девушка-лошадь, встряхивая соломенной гривой и неназойливо подставляя плотный круп,
Радостным полугалопом, высоко вскидывая круглые колени и взмахивая пышным хвостом, Марина умчалась собирать стройматериалы. Качок Игорь глянул неприязненно, но я быстро «перевел стрелки», указав на болезненно «по-бабски» наклоняющегося за дровами-веточками Федора.
–– Считаешь, этих щепочек для костра хватит?
–– Гы-гы-гы, – с олимпийским задором захохотал Игорь.
Характерными приемами поочередно напряг бицепс, трицепс и косые мышцы спины, еще раз "гыгыкнул" и широким наметом отправился ломать островной сухостой. Нравятся спортсмены: знают мало, но знают твердо; их знания – это сила и задор. «Менс сано ин корпоре сано (в здоровом теле здоровый дух)». Все чаще склоняюсь к мысли, что для счастья, как раз мысли и не нужны.
Ирина ревниво дулась, но букет из листьев папоротника и ласковое поглаживание загорелого плечика вернули искорку в глаза и улыбку на губы. Грациозно оттопыривая безупречно круглую попку, девушка принялась старательно подметать размеченную площадку.
Поэта Артура попросил отрезать стропы от парашюта, «тщательно выдерживая размер и, если получится, ритм и рифму»; и остановился перед Лорой. Девочка сменила стринги и майку на купальник из веревочек и стала еще острее: нос, подбородок, ушки, как у вампира; стрелки бровей над прикрытыми глазами; и чесала-резала, встряхивая острой серо-буро-малиновой челкой, «правду-матку» как пописанному; доказывая необходимость общественно-полезного эффективного производительного труда:
–-…сделать и уйти или не делать и гордиться своей принципиальностью. Все поводы не работать хороши, если гордиться хочешь больше, чем работать, – открыла глаза и удивилась отсутствию слушателей, заморгала длинными ресничками. – Все работают, а я волную пространство убедительными аргументами и неопровержимыми доводами.
–– Лора, – придвинулся интимно, пощекотал пальцами под правым ребрышком, аккурат напротив печени и прошептал, трогая губами теплое ушко. – А слабо порезать остреньким язычком пару-тройку парашютов на простыни и одеяла?
–– Не слабо, а запросто, – на излете запальчивости воскликнула критикесса и улыбнулась примирительно. – Одеяла одноместные?
–– Лучше, двух… – я слегка задержал ладонь, поглаживая нижнее ребрышко и верх живота, дождался, пока девушка прикрыла глаза, несколько раз судорожно вдохнула горячий воздух и затаилась в ожидании. Скользнул рукой по нервно и неровно вздрагивающей коже вниз к свеже выбритому лобку, чуть приподнял и сдвинул резинку купальника, погладил шелковистые большие губы и, легко касаясь, провел двумя пальцами по уже пульсирующему клитору. Животик девушки напрягся, округлился и судорожно дернулся в оргазме. Я чуть придавил клитор и шепнул-пообещал в покрасневшее остренькое ушко. – На перспективу.
–– Не подведу, – после долгой паузы по-пионерски восторженно из глубины живота выдохнула Лора.
С Артуром согнули и связали вершинки стоящих по кругу молодых пальм. Подсаживая поэта на дерево, напомнил об «истоках и корнях», и парень едва не сверзился обратно, поминутно разражаясь смехом, а под конец работы выдал красивый, на мой неприхотливый взгляд, афоризм: «До открытия Дарвина люди не знали, что произошли от обезьяны, и приходилось равняться на Богов». Накрыли пальмы куполами трех парашютов, и получился разноцветный яркий шатер-храм, для отдыха «богов».