За секунду до выстрела
Шрифт:
— Что же вы за ним не прыгнули? — жестко спросил начальник отдела.
— Высоко, наверняка ноги сломал бы... да и растерялся, к дверям бросился...
— Записи в его записной книжке изучили?
— Да, сделал несколько запросов о лицах, чьи фамилии и адреса там были записаны, но большинство записей я проверить не успел...
— Как вы себя чувствуете?
— Я успел руку подставить, и лампа ударила по руке, а не по голове.
— Беда не только в том, что вы грубо нарушили инструкцию, регламентирующую порядок проведения следственных действий в отношении арестованных, но и допустили беспечность.
Славин
— Вы, конечно, знаете о ЧП, происшедшем в нашем отделе. Бежал опасный преступник, причем накануне праздника. Перед нами стоит задача: смыть с нашего коллектива это позорное пятно и как можно быстрее поймать Пушлова. В первую очередь нас интересуют его связи в Минске. Преступник, конечно, понимает, что вырваться из города ему без документов, денег не так просто. Он попытается найти себе убежище, чтобы можно было переждать некоторое время, а затем рискнет достать деньги, документы и после этого исчезнет. То, что он выхватил и унес с собой записную книжку, говорит о том, что, во-первых, там имелись адреса и фамилии лиц, наша встреча с которыми для преступника нежелательна, и, во-вторых, он наверняка будет прибегать к помощи некоторых из них или наметил их в качестве очередной жертвы. Вам необходимо использовать все свои оперативные возможности, чтобы установить местонахождение Пушлова. Вопросы есть?
Все молчали.
— Тогда за дело! Я попрошу задержаться только тех, кто имел ранее какое-либо отношение к задержанию Пушлова и расследованию уголовного дела.
Сотрудники задвигали стульями и один за другим начали выходить. В кабинете остались только двое: начальник отделения уголовного розыска Дроздович и старший оперуполномоченный Мочалов.
Славин обошел стол и сел на свободный, стоявший напротив них стул.
— Поломайте головы, что вы знаете о его минских связях.
Дроздович и Мочалов молчали. Мочалов достал из кармана блокнот и начал перелистывать его. Наконец он нашел какую-то запись и сказал:
— Товарищ подполковник, я себе в блокнот переписал из его записной книжки шесть адресов, которые должен был проверить. Успел проверить только два. Считаю, что мне срочно надо проверить остальные.
— Нет, надо сделать так. Ты, Иван Петрович, вместе с Дроздовичем должны из числа работников уголовного розыска и участковых уполномоченных создать группу, на которую возложить обязанность «прикрыть» эти адреса.
После этого Славин отпустил Мочалова и обратился к начальнику отделения уголовного розыска:
— Ну, что у вас?
— Когда я разговаривал со Стропиным, то бросалось в глаза одно обстоятельство: он довольно охотно рассказывал о минских связях. Дело в том, что он этих связей не заводил. Знакомился в основном Пушлов, помыслы которого были направлены только на то, чтобы затем этих людей ограбить. Стропин мне как-то говорил, что однажды он вместе с Пушловым был в аэропорту и там встретили знакомого Пушлова. Этот парень из города Инты, откуда родом сам Пушлов. Мне кажется, Владимир Михайлович, что есть смысл немедленно побеседовать
— Почему я не знал этого?
— Решили не беспокоить вас, тем более что этот тип схватил не один клочок, а несколько различных бумажек с записями, но, кроме той записи, все успели у него отнять. Думали, раз он у нас в руках, то постепенно все будет поставлено на свои места, в том числе прояснится и что было записано на клочке бумаги. Но теперь тот случай приобретает особый смысл. Пушлов точно уверен, что нам эта Шура неизвестна, и вполне может сделать попытку остановиться у нее.
Славин на минуту задумался, затем принял решение:
— Вы займитесь розыском Шуры, а я встречусь со Стропиным.
Начальник райотдела отпустил подчиненного, а сам приступил к решению других вопросов, связанных с розыском беглеца...
66
СЛАВИН
— Следственно-арестованный Стропин явился, — вытянувшись по стойке «смирно», доложил уже немолодой, с изможденным лицом мужчина.
Он был среднего роста, худощавый, глаза смотрели настороженно и зло. Славин кивнул на привинченный шурупами к полу табурет:
— Присаживайтесь. — Выждал, пока Стропин не торопясь подойдет к табурету и сядет, представился: — Я — начальник милиции. Наш отдел ведет расследование по вашему уголовному делу. Я решил побеседовать с вами. — Славин улыбнулся. — Не возражаете?
— Нет, конечно, хотя если бы и возражал, то это не имело бы никакого смысла.
— Скажите, вы давно знакомы с Пушловым?
— Четыре месяца.
— С того момента, как совершили кражу оружия?
— Нет, за неделю раньше.
— Кто предложил пойти на кражу?
— Он. Я же не местный, а Женька прожил в Инте много лет и хорошо знал город.
— А как вы оказались в Инте?
— После освобождения из колонии поехал к знакомой женщине. У меня был ее адрес, но когда приехал в Инту, то оказалось, что она вышла замуж и уехала оттуда. Тогда я решил устроиться на работу, но в ресторане познакомился с Пушловым. Понравились друг другу и подружились на мою голову.
— Почему на вашу голову?
— Да как вам сказать, — задумчиво проговорил Стропин, — видите ли, я думал заново начинать жизнь, но характер, видно, удался слабым. Позвал меня Женька, я и пошел. Так что опять придется в колонии жить.
— Вы всех своих знакомых в Минске назвали?
— По-моему, всех, — неуверенно ответил Стропин. — Я, конечно, не могу утверждать за Пушлова, их у него в Минске больше, чем у меня, но тех, кого я знал, всех назвал.
— Разве Шуру, которая проживает по улице Чайковского, вы не знаете?
— Шуру? Какую Шуру? Где находится улица Чайковского?
— Если ехать от центра города, то в сторону Зеленого Луга, на улице Чайковского имеется троллейбусное кольцо.
— Вы, наверное, говорите о той женщине, которую вместе с ее подругой провожали мы однажды с Женькой? А вы у Пушлова спросите.