За сладкое приходится горько платить
Шрифт:
– О, номера с метанием ножей я не встречал давно, – говорил ему директор, сам бывший артист, лет тридцать проведший на манеже. – Когда-то я знал понаслышке про одного, то ли корейца, то ли другого азиата, который работал такой номер в передвижке. Говорят, равных ему не было. Но он, видимо, давно в могиле, потому что уже тогда ему стукнуло шестьдесят. Сейчас о таких номерах не слышно. Ушли старые мастера, учить молодежь некому, да и специалисты по технике безопасности всегда начеку. Ведь номер работается без страховки, не то что, скажем, у воздушных гимнастов. У тех или внизу сетка натянута, или за спиной тросик закреплен.
Тогда майор обрисовал директору цирка ситуацию с карнизом. Естественно, о самом преступлении не рассказывал, просто поинтересовался, сможет ли цирковой артист пройтись по выступу в стене.
– В принципе может, – сказал директор, – но у нас, в труппе, таких мастеров нет. Так что если вы подозреваете в чем-то моих артистов, то совершенно зря. Головой отвечаю за каждого.
Морозов призадумался. В ответах директора не было твердого «нет», но в них не прозвучало и твердого «да». Значит, версия с циркачом пока оставалась в силе, ее можно было разрабатывать. Начальство теребило майора каждый день, требуя результата.
Что же касается балетмейстера, то он спешно покинул родной город и перебрался за границу, перед отъездом дав пресс-конференцию, на которой объяснял причину отъезда не материальными благами, обещанными ему зарубежными импресарио, а заботой о безопасности своей семьи.
«Вот сучка, – думал Морозов, вспоминая жену балетмейстера, – настояла на своем, увезла мужика за кордон!»
Если бы балетмейстер отложил свой отъезд хотя бы на несколько месяцев, то и скандала такого не было. А теперь ему приходилось напрягаться – или конец карьере, до сих пор, вообще-то, довольно удачной.
Дела в отношении отца балетмейстера и садистского убийства на рынке зашли в тупик, и майор решил переключиться, заняться чем-нибудь иным и вспомнил о своем обещании помочь врачу. Пошел к капитану, который вел дело о пожаре в клинике.
– А-а, – махнул рукой немолодой капитан, дослуживающий последние месяцы до пенсии, – там все ясно! Идиот больной напился да и поджег. И сам сгорел!
Майор подробно выспросил о деталях и пришел к выводу, что дело шито белыми нитками: улики сплошь и рядом косвенные.
«Уж не страховая ли компания посулила капитану льготную страховку или место начальника охраны за то, что тот в ее интересах закроет дело? Все может быть».
Но вслух он ничего не сказал, просто попросил показать ему имеющиеся вещдоки: «Может, там есть что-нибудь по моей части». Капитан недовольно пожал плечами, но спорить не стал, а отправил его к своему помощнику:
– У него все, он и покажет!
Через час Морозов уже не жалел о потраченном времени. Среди жалких остатков вещей, найденных на пожарище, кроме бутылки самогона, которая, на удивление, осталась целой и невредимой, был и предмет, напоминающий узкое лезвие ножа. Рукоятка сгорела, а само лезвие только покрылось окалиной.
– Где именно вы это обнаружили? – спросил майор, держа нож за кончик.
– Да в пристройке, – ответил помощник капитана, старлей. – Здесь все вещички оттуда.
Может оттого, что у Морозова просто не оставалось иных перспективных версий, может из-за отчаяния, а может, и просто сработало профессиональное чутье, ведь не был же он таким уж простаком в сыскном деле,
– Что еще сохранилось от парня, которого обвиняют в поджоге? – спросил он.
– Ничего, горсть пепла, – пожал плечами старлей. – Да еще его пальчики вот на этой бутылке. Пожар-то был сильный!
– А не пробовали найти изготовителя самогона? – поинтересовался майор.
– Да вы что?! В городе знаете сколько таких, что его гонят? До пенсии придется искать! Да и как его отличишь? Самогон, он и в Африке самогон! – рассмеялся старлей своей шутке.
– Кое у кого пенсия уже не за горами, – усмехнулся в свою очередь и майор, намекая старлею на его шефа. – Да и самогон теперь редкостью становится – водки-самоделки дешевой полно. А самогон самогону рознь – это тебе любой пьющий мужик скажет. Где-то же он его брал накануне пожара? Может, поищем, а?
Старлей почесал затылок. С одной стороны, работать с Морозовым в горотделе считали за честь, с ним, говорили, фартит, а с другой – капитан хотел как можно скорее это дело закрыть, свалить с плеч. Майор молод, еще долго служить будет, а капитану скоро тю-тю, на пенсию.
– Можно и поискать, – решился он на явно более выгодный вариант. – Да вот с какого конца начать? Я, признаться, не знаток по этой части.
Майор тут же посвятил старлея в тонкости предстоящего поиска:
– Начинать надо с самого злачного места, с вокзала. Там полно всяких человеческих отбросов, типа бомжей, проституток, работающих под беженок, – они основные клиенты самогонщиков, на водку у них денег нет, а самогон все-таки наполовину дешевле, – он выдернул бумажную пробку, понюхал и сморщился. – Дерьмовая выгонка – самый что ни есть их напиток. Пусть твои люди потолкаются на вокзале, поспрашают, где можно купить это пойло. Только имей в виду, тут нужен соответственный маскарад. Потом перезвонишь.
Майор ушел обнадеженный, старлей тоже остался доволен тем, что установил выгодный контакт с асом розыска. Глядишь, к себе в отдел заберет, а там куда быстрее звездочку на погоны получить можно. Старлей спустил дело по инстанции. Вызвал к себе сержанта, чей маршрут во время патрулирования пролегал в районе вокзала, дал ему бутылку и задание вызнать, кто и где продает такую самогонку.
– А что тут вызнавать? – понюхал пробку сержант, немолодой, но телом кряжистый, крепкий, всем своим видом словно говоривший, что послужить он еще сможет лет двадцать. За работу в органах такие, как он держались, потому что на пенсию даже не поешь вдоволь, а в частные охранники, если у тебя нет звездочек на погонах, берут неохотно. Такие сержанты готовы землю зубами грызть, лишь бы не списали со службы. – Одно место я вам сразу подскажу: жена обходчика продает. Весь вокзал у нее отоваривается.
– И ты так спокойно об этом говоришь? – возмутился старлей. – Да ее давно привлечь надо.
– Как сказать, – пожал плечами сержант. – Если я ее привлеку, против меня все привокзальное дно поднимется. Не жить мне тогда. Она многих снабжает. Да и сама баба здоровее любого мужика!
– Так… – старлей тут же набрал номер Морозова. – Одно место, как раз на вокзале, есть, – доложил бодро. – Что будем делать?
– Едем! – ответил майор. – Ты с вокзала? Жди меня там.
Спустя каких-нибудь полчаса все трое подходили к будке.