За стеклом
Шрифт:
– Неужели? – произнесла девочка и стала пересматривать снимки. – Точно!
Это была Наталья Васильевна, но только в юности, такая тонкая, даже хрупкая. Ее глаза смеялись, Оксане показалось, что она слышит ее смех.
– Но что случилось?
Спросила она, вспомнив маму Антона, такую властную и объемную женщину. От той хрупкой девушки остались разве что только глаза, да и то они уже потускнели. Здесь она веселая, счастливая. Оксана провела пальцами по фотографии.
– Время, – сказала она и, положив
Время все расставило по местам, теть Наташа сломалась, ее любовь рассыпалась. Оксана несколько раз слышала, как Наталья Васильевна отчитывала своего мужа. Мама говорит, что он под каблуком. Что это такое, Оксана не понимала. Девушка на снимке сломалась. Стремилась быть лучше, муж, ребенок, машина, квартира, работа, уважение. Но за это заплатила дорогую цену. Она потеряла себя.
Оксане стало как-то грустно. Отложила в сторону фотографии, подошла к коробке и, перебрав открытки, нашла еще один снимок. На нем девушка обнимала юношу, это был дядь Тарас, ее муж.
– Какой же он смешной.
Оксана развеселилась, присмотрелась к жилистому мужчине, и ее сердечко вдруг застучало. Она весь вечер думала, что делать с фотографиями, вроде могла оставить себе, ведь их хотели выбросить. И все же, они не ее. Оксана так и не решила, что делать, и поэтому спрятала их в шкафу среди своей одежды, уж сюда брат точно не доберется.
3
– Тебе сегодня надо стихотворение выучить.
– Опять?
– Да, сегодня Брюсов «Тени прошлого». Все, топай, начинай, оно короткое, сейчас приду.
Антон встал и, покосившись на мать, ушел в свою комнату.
– Да… – протянула теть Наташа, – мужикам нужен кулак.
Оксана все же решила отдать фотографии. Она достала из сумки пачку старых снимков и положила их на стол.
– Я их нашла среди открыток. Они ваши, – и, улыбнувшись, добавила, – а вы были красивой.
На душе сразу стало легко, будто избавилась от ноши.
Полная женщина взяла снимки, на лице промелькнули ноты брезгливости, но они тут же сменились безразличием.
– Было дело, – сказала мама Антона и, сев на стул, который заскрипел под ее весом, продолжила. – Дура была, сверкала голой задницей словно кобылица, а оно-то во как получилось, – и провела рукой по своему брюху.
Оксана всегда считала, что у человека либо животик, либо живот. Последняя стадия – брюхо. Именно третье и было у мамы Антона. Она помолчала, а после, как ни в чем не бывало, стала рассказывать про свою молодость. Как любила и была любима, как мечтала, танцевала до упаду, а после голышом купалась.
– Ладно, это уже не важно. Хочешь чайку?
Оксана отрицательно закачала головой и, поблагодарив за обед, пошла проверять, что там успел выучить Антон.
– Мне снится прошлое. В виденьях
– Это тебе что, молитва? – возмутилась Оксана, услышав его заунывную речь. – Читай строками, это же стихи. И интонация. Так легче запомнить. Давай, начинаем.
Антон все же выучил стихотворение, за это время Оксана решила примеры по алгебре и взялась за физику.
– Ладно, пыхти дальше сам, я пошла. И, кстати, у тебя хорошо получается, – от этих слов Антон зачесал в затылке, мол, ерунда, могу и лучше.
Она пришла к себе домой. Через час пришла Юля, и они вместе убежали к Кире. Вернувшись домой, она вспомнила про коробку, что все так же стояла в углу комнаты. Оксана разобрала ее, поставила на полку для чтения книжки, к ним она вернется чуть позже. Открытки положила в тумбочку, Сазонова собирает их, после отнесет. Взяла первую книжку и, открыв ее, стала читать.
Глаза пробежали несколько страниц.
– Социализм…
Люди строили утопию, забыв про человеческий характер, хотели все усреднить и тем самым добиться прогресса. Даже сейчас везде присутствует усреднение. Законы для большинства, товары для большинства, даже медицина для большинства. Если выпадаешь из общего списка, то ты либо аппозиция, либо больной.
– Что делать?
Спросила себя Оксана и стала листать книгу. Что-то промелькнуло, она еще раз перелистала страницы. Небольшая черно-белая фотография. Оксана взяла ее и поморщилась. Опять обнаженная теть Наташа, но в этот раз она была вульгарна. Да, именно вульгарная поза бросалась в глаза. Она сидела, согнув ноги в коленях и разведя их в стороны.
– Фи…
Дух романтизма, что был на прошлых снимках, сразу испарился. В душе заскребло, Оксана захлопнула книгу и быстро поставила ее на полку. Но ложась спасть, она вспомнила про него и еще раз украдкой, будто кто-то заметит, посмотрела его. И все же, он был ей противен, уже хотела разорвать, но не решилась.
– Макс, ты дома? – на следующий день, как только зашла домой, крикнула Оксана.
– Я ухожу, – сказал он, – съел мамины котлеты и посуду вымыл.
– Ты куда?
– Сегодня же среда.
– А…
Макс в среду и пятницу ходил в секцию бокса. Ему пару раз уже надавали, но он гордился синяком, словно медалью. «И чего это мальчишки вечно дерутся, бьют друг другу морды, что, по-другому никак нельзя?» – спрашивала себя Оксана, закрывая за ним дверь.
– Ладно.
Она подошла к полке, достала книгу и ту саму фотографию с теть Наташей. Теперь она уже не пугала ее своей откровенностью, а наоборот тянула к себе. Она минут десять молча сидела и рассматривала снимок. А после соскочила, закрыла дверь в комнату, быстро разделась догола и, как на снимке, села на пол.