За стеной фильтров. Что Интернет скрывает от вас?

Паризер Эли

В 1980 году Уиннер писал: «Сознательно или подсознательно, произвольно или нет, общества выбирают для технологий такую структуру, которая еще долгое время будет влиять на то, как люди ходят на работу, общаются, путешествуют, потребляют и так далее» [353] . Речь, конечно, не о том, что сегодняшние разработчики исходят из каких-то зловредных побуждений, и даже не о том, что они непременно пытаются навести в обществе свои порядки. Однако они способны на это — и они неизбежно задают ход развития тех миров, которые строят.

353

Winner. Do Artifacts Have Politics. Section: Technical Arrangements and Social Order.

Если перефразировать

высказывание создателя Человека-паука Стэна Ли, большая власть подразумевает и большую ответственность. Но программисты, давшие нам Интернет, а теперь строящие стену фильтров, далеко не всегда готовы брать ее на себя. Jargon File («Досье хакера»), онлайн-хранилище компьютерной культуры, формулирует это так: «Хакеры гораздо более вероятно, чем не-хакеры, агрессивно аполитичны или придерживаются необычных и своеобразных политических идей» [354] . Топ-менеджеры Facebook, Google и других социально значимых компаний очень часто изображают застенчивость: когда им выгодно, они предстают революционерами, а когда нет — то аморальными бизнесменами, соблюдающими нейтралитет. Оба подхода неадекватны, и последствия этого весьма серьезны.

354

The Jargon File, Version 4.4.7, Appendix B. A Portrait of J. Random Hacker, accessed Feb. 9, 2011, http://linux.rz.ruhr-uni-bochum.de/jargon/html/politics.html.

Притворные скромники

Когда я в первый раз позвонил в PR-службу Google, то попросил объ-яснить, что думает Google о своей колоссальной редакторской мощи. Каким этическим кодексом руководствуется Google, определяя, что и кому показывать? PR-менеджер на другом конце провода, казалось, был озадачен: «Вы имеете в виду правила конфиденциальности?» — «Нет, — сказал я, — мне хочется понять, что Google думает о своей редакторской власти». — «О, — ответил он, — мы просто пытаемся дать людям самую релевантную информацию». Он подразумевал, что речь об этике вовсе не идет, что в ней нет необходимости.

Я настаивал: если человек, считающий события 11 сентября 2001 года заговором спецслужб, вводит «9/11», то в чем задача Google? Показать ему статью в журнале Popular Mechanics, опровергающую его теорию, или фильм, подкрепляющий ее? Что будет более релевантным? «Я понимаю, к чему вы клоните, — сказал он. Это интересный вопрос». Но я так и не получил четкого ответа.

Чаще всего, как утверждает «Досье хакера», инженеры противятся мысли, что их работа вообще имеет моральные или политические последствия. Многие из них считают себя людьми, заинтересованными в эффективности и хорошем дизайне, создании чего-то классного, а не в мутных идеологических диспутах и невнятных ценностях. И действительно, если создание программы, обраба тывающей видео быстрее, и имеет какие-то политические последствия, они весьма туманны.

Но иногда это граничит с подходами вроде «людей убивают не ружья, а другие люди» — тогда вы просто закрываете глаза на то, как ваши проектные решения влияют на повседневную жизнь миллионов. То, что кнопка в Facebook называется «Мне нравится», расставляет приоритеты в нашей обработке информации. То, что Google перешел от PageRank — призванного показывать результаты, отражающие общественное мнение, — к сочетанию PageRank и механизмов персонализации, говорит о сдвиге в понимании релевантности и смысла.

Такая аморальность была бы логична для корпоративной политики, если бы ей не сопутствовали радикальные, революционные заявления тех же людей и организаций. Официальная миссия Google — организовать информацию всего мира и сделать ее доступной для всех — содержит четкий моральный и даже политический подтекст: это демократическое перераспределение знания от элиты, потребляющей его за закрытыми дверьми, к обычным людям. Устройства Apple тоже продвигаются под лозунгами социальных перемен и несут скрытое обещание, что они революционизируют не только вашу жизнь, но и все наше общество. (Знаменитая реклама на Суперкубке, анонсирующая выпуск компьютера Macintosh, заканчивается словами: «1984 год не будет похож на "1984" [355] ».)

355

«1984» — фантастический

сатирический роман Джорджа Оруэлла, один из известнейших романов-антиутопий. Прим. ред.

Facebook преподносит себя как «общественную коммунальную службу», как будто это телефонная компания XXI века [356] . Но когда пользователи протестуют против постоянно меняющейся и размывающейся политики Facebook в отношении приватности, Цукерберг зачастую отмахивается, говоря: если вы не хотите пользоваться Facebook, то вас никто и не заставляет. Трудно представить себе, что крупной телефонной компании сойдет с рук заявление: «Мы собираемся публиковать ваши телефонные разговоры, и если вам это не нравится, просто не пользуйтесь телефоном».

356

Mark Zuckerberg executive bio, Facebook Press Room, accessed on Feb. 8, 2011, http://www.facebook.com/press/info.php7execbios.

Google стремится более четко заявлять свою моральную позицию, упирая на лозунг «Не будь злым», тогда как неофициальный слоган Facebook — «Не будь отстойным». Тем не менее основатели Google порой пытаются разыграть карту «Освобождение из тюрьмы» [357] . «Одни говорят, что Google — это Бог. Другие считают, что Google Сатана, — говорит Сергей Брин. — Но если кому-то кажется, что Google слишком могуществен, то вспомните, что сменить поисковую систему, в отличие от обслуживающей компании, легко: требуется лишь один клик. Люди обращаются в Google по собственному выбору. Мы не обманываем их» [358] .

357

Карта в настольной игре «Монополия», дающая право на бесплатное освобождение из тюрьмы. Прим. пер.

358

Greg Jarboe. A 'Fireside Chat' with Google's Sergey Brin. Search Engine Watch, Oct. 16, 2003, http://searchenginewatch.com/3081081.

Конечно, Брин прав: никто не обязан пользоваться Google, как никого не заставляют питаться в McDonald's. Но здесь звучат и тревожные нотки, ведь он минимизирует ответственность того же Брина перед миллиардами пользователей, полагающихся на услуги Google и, в свою очередь, приносящих компании миллиарды рекламных долларов.

Еще больше запутывает дело то, что, когда социальные последствия работы главных архитекторов виртуального мира начинают вызывать тревогу, эти специалисты зачастую скатываются к судьбоносной риторике технодетерминизма. Разработчики технологий, как отмечает Шива Вайдхьянатан, редко говорят, что нечто «может» или «должно» произойти — они говорят «произойдет». «Поисковик, и будущего станут персонализированными», — говорит вице-президент Google Марисса Майер [359] .

359

Gord Hotckiss. Just Behave: Google's Marissa Mayer on Personalized Search. Searchengineland, Feb. 23, 2007, http://searchengineland.com/just-behave-googles-marissa-mayer-on-personalized-search-10592.

Некоторые марксисты были убеждены, что экономические условия жизни общества неизбежно продвинут его вперед, к капитализму, а затем ко всемирному социалистическому режиму. Нетрудно найти инженеров и экспертов-технодетерминистов, уверенных, что технология идет правильным путем. Основатель Napster и первый президент Facebook Шон Паркер сказал журналу Vanity Fair, что хакерство увлекает его, потому что это «перепланировка общества. Именно технология, а не бизнес или правительство — реальная движущая сила масштабных социальных перемен» [360] .

360

David Kirkpatrick. With a Little Help from his Friends. Vanity Fair, Oct. 2010, www.vanityfair.com/culture/features/2010/10/sean-parker-201010.