За стеной
Шрифт:
Потом колдунья резко остановилась и отпустила Гретель. И Гретель, завертевшись, пролетела всю пещеру и врезалась в дверь одной из клеток.
— Ты будешь жить здесь, внизу, — сказала колдунья. — В холодильной комнате есть еда, а в последней клетке — даже ванна. Каждое утро я буду давать тебе задание. Если попытаешься убежать — будешь наказана.
Гретель кивнула, но не смогла отвести взгляда от ножей, сверкающих на фоне стены. Колдунья и Лазарус тоже посмотрели на стену, и женщина снова рассмеялась.
— Никакая сталь меня не зарежет, никакая розга не оставит следа
Потом колдунья ушла, и Лазарус мягко засеменил рядом с ней.
Гретель немедленно кинулась к Гензелю, но он все еще был под властью заклинания, его глаза и пальцы сосредоточились на какой-то воображаемой игре.
Гретель попробовала толкнуть дверь, попробовала вставить в замок нож, но от лезвия только брызнули искры и обожгли ее. Дверь в холодильную комнату открылась достаточно легко, оттуда вырвались морозный воздух и флюоресцентный свет. В этой комнате было гораздо холоднее, чем в обычном холодильнике. По одной стене до самого верху стояли коробки-холодильники, на каждой из них был знак красного креста и яркая наклейка, гласящая: СРОЧНО: ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ТРАНСПЛАНТАНТЫ. Гретель постаралась не смотреть на эти камеры и не думать, что в них содержится. Другая стена была заполнена коробками со всевозможной пищей. Гретель взяла шпинат. Она ненавидела шпинат, но сейчас она даже подумать не могла о том, чтобы есть мясо.
На следующий день колдунья приказала Гретель чистить и упаковывать коробки в специальные мешки для посылок. Затем колдунья стала учить Гретель колдовству, например, заклинанию на то, чтобы ей и Гензелю было тепло.
Гретель постоянно жила в страхе ожидания, что колдунья приведет в подвал какого-то ребенка и разрежет его на мраморной плите, или что она заберет глаза у Гензеля. Но колдунья появлялась одна, просто смотрела на Гензеля глазами Лазаруса и говорила:
— Не готов.
Изо дня в день Гретель работала, училась, кормила Гензеля и шепталась с ним. Она все время уговаривала его прийти в себя, понимая, что он все еще находится во власти заклинания.
Шли дни, потом недели, и Гретель вдруг поняла, что обучение колдовству доставляет ей большое удовольствие. Она с нетерпением ждала следующего урока и иногда на несколько часов забывала о Гензеле, забывала, что он вскоре лишится глаз.
Когда Гретель поняла, что однажды она навсегда может забыть о Гензеле, она решила убить колдунью. В эту ночь она разговаривала с Гензелем, нашептывала ему о своих страхах и пыталась что-нибудь придумать. Но ей ничего не приходило в голову, ведь Гретель научилась колдовству и понимала — колдунью нельзя зарезать, нельзя даже взорвать.
На следующее утро Гензель вдруг заговорил во сне в то время, когда колдунья оказалась в подвале. Гретель мыла пол, она испуганно крикнула и кинулась к брату, но было слишком поздно. Колдунья подошла к нему и внимательно уставилась на него сквозь решетку.
— Значит, ты притворяешься, — сказала колдунья. — Тогда я заберу твой левый глаз, заклинание для пересадки его в мою глазницу должно питаться твоим страхом. А твоя сестра будет мне помогать.
—
Затем колдунья вытащила Гензеля из клетки и связала его. Она положила его на мраморную плиту, туда же вспрыгнул Лазарус, чтобы колдунья его глазами могла хорошо видеть происходящее. Гретель принесла ей пучок трав, палочку из слоновой кости, палочку из гагата и палочку из рога. А потом колдунья начала нараспев читать заклинание.
Когда Гретель пришла в себя, Гензель был в своей клетке, и один его глаз был забинтован толстым слоем паутины. Он посмотрел на Гретель другим глазом, полным слез.
— Другой она собирается взять завтра, — прошептал Гензель.
— Нет, — сказала, всхлипывая Гретель. — Нет.
— Я знаю, что ты не хотела помогать ей, что ты была под заклинанием, — сказал Гензель. — Но что ты можешь поделать?
— Не знаю, — ответила Гретель. — Мы должны ее убить. Но, если мы попытаемся и потерпим неудачу, то накажет она тебя.
— Я бы хотел, чтобы это был сон, — сказал Гензель. — Сны кончаются, и ты просыпаешься. Но я не сплю, а? Здесь слишком холодно, и у меня… болит глаз.
Гретель открыла клетку, обняла брата и создала заклинание на тепло. Но мысли ее были о холоде — и о колдунье.
— Если бы мы могли каким-то образом заманить колдунью и Лазаруса в холодильную комнату, они бы замерзли там до смерти, — медленно сказала Гретель. — Но для этого надо, чтобы в холодильной комнате стало намного холоднее, чем сейчас, тогда она не успеет произнести заклинания.
Они осмотрели холодильную комнату, Гензель увидел в углу бочонок с жидким азотом, и тут его осенила идея.
Через час ловушка-заморозка для ведьмы была готова. Воспользовавшись ножом, Гензель отвинтил внутреннюю ручку двери, таким образом теперь невозможно было выйти наружу. Затем они установили бочонок на стопку коробок за дверью и разлили по всей комнате воду, так что пол превратился в сплошной лед.
А потом они легли спать и спали до тех пор, пока Гретель не услышала, как колдунья поворачивает ключ в замке двери. Девочка вскочила и пошла в холодильную комнату. Оставив дверь приоткрытой, она осторожно встала на лед и сняла крышку с бочонка. Затем вышла наружу, зажав нос и делая вид, что задыхается.
— Что-то не в порядке, Хозяйка! — воскликнула она. — Там все сгнило!
— Что?! — крикнула колдунья и бросилась через пещеру, сверкая одним голубым глазом. По привычке, Лазарус бежал у ее пяток, хотя она уже не нуждалась в его зрении.
Когда колдунья вбежала в холодильную комнату, Гретель отступила в сторону и сильно толкнула ее. Колдунья заскользила по льду, врезалась в коробки и упала на спину как раз в тот момент, когда опрокинулся бочонок с жидким азотом. И в то же мгновение последний крик колдуньи потонул в облаке леденящего испарения.