За своего…
Шрифт:
– Что еще?
– Мы видели эту семью, – сказал повар. – Не сто процентов, но похоже. Фото у вас такое, размазанное немного. По-моему, это были они.
– Я их обслуживал, – сказал официант. – Я их вблизи видел, вот как вас. За остальных не ручаюсь, но мужик… Очень похож.
Гнедин просто остолбенел.
– Блин, так чего вы молчали? – Он оглянулся на пустой зал, подумал: во повезло, что никого нет. – А ну-ка, где там у вас табличка «Закрыты по техническим причинам»? Повесьте на полчасика, поговорим.
Официант
– Ну чего, Сань? – хмыкнул официант. – Я ж говорил тебе, сейчас начнется веселая карусель… То да сё, пятое-десятое… А потом еще проверки пойдут. Вломит нам управляющий по самое не могу…
– Так ведь мальца почикали, как можно молчать? – пробормотал повар.
– Спокойно, мужики! В чем проблема? – сказал Гнедин. – Управляющего я беру на себя! Он вам еще премию выпишет и на Доску почета повесит!
– Повесит, это точно, – сказал официант и пошел за табличкой.
Диктофон на мобильнике включен, ручка летает над бумагой… Слова, междометия, обороты речи – это не важно. Важен главный смысл. Чем дальше, тем он яснее, объемнее, и вот уже можно разглядеть мелкие приятные детали.
– На них вообще никто внимания не обращал. И на тех, и на других… Первыми пришли этот, который на фото, с женщиной и мальчиком. Заказали два комплекса, мальчишке холодник… Мужчина еще пиво безалкогольное спрашивал, у нас его не было…
Смысл в том, что резонансное дело, чирей на заднице тиходонской полиции, сдвинулось с мертвой точки. С его, Гнедина, помощью. Он пишет быстро, уверенно, он забыл про похмелье и жару.
– …Сидели спокойно, обедали. А потом уже подошли те четверо, сели за столик у входа. Тоже с виду обычные люди, не пьяные, не обкуренные, ничего такого. Правда, водку заказали. Но это у нас не запрещается, мы ведь не ГИБДД…
– У нас не запрещается. Точно, – подтвердил повар.
Из кухни тянет подгоревшим маслом, где-то бьется о стекло муха: взз-з, бум, бум. Гнедину некогда отвлекаться, но он успевает подумать: из тысячи мух одна способна найти открытую форточку и улететь, остальные продолжают тупо долбить в невидимую преграду. И сейчас он видел себя такой мухой. Одной из тысячи.
– …К тому же они только три рюмки попросили – значит, водитель не пил. Я обслужил и забыл про них, надо было к другим столикам идти… А потом, это…
Фамилия официанта Ярицкий, он работает в «Ветерке» всего полгода. Повар Крупеня – с самого первого дня, то есть чуть больше двух лет. Оба живут в станице Стародонской, это пара километров отсюда, очень удобно добираться. Хотя работа в придорожном общепите – не сахар, говорят они, – текучка высокая.
– А потом один кричать начал, – сказал Крупеня. – Точно. Я на кухне стоял, услышал.
– Да. Женщина с ребенком уже ушли, Гусаров тоже выходил из кафе, но остановился
– Хобот? – спросил Гнедин, не отрываясь от бумаги. – Он его так назвал?
– Ну да, Хобот, или что-то похожее…
– Может, Хоббит, нет? – предположил повар.
Официант покачал головой.
– Нет, на Хоббита он не похож. Встал – высокий такой лось. Хобот, точно говорю.
– Хорошо, – сказал Гнедин. – И что дальше?
– А он все никак не успокаивался, Хобот этот. Гусаров ему ответил, что он, типа, ни на кого не уставился, никого не трогает… Хобота в конце концов усадили, и Гусаров ушел. Сел в машину и уехал. А спустя пару минут и эти четверо тоже уехали.
– В каком направлении?
– Не знаю, не смотрел. Видел, как тронулись со стоянки, и все.
– Машина какая?
– Белая. Большая. Дорогая.
– «Мерседес», – подсказал повар.
– И номер, конечно, тоже не запомнили?
Ярицкий и Крупеня синхронно покачали головами.
– Какие-нибудь угрозы звучали в разговоре?
– Ну, что-то такое, что обычно люди говорят, когда ссорятся. Не помню даже, – сказал официант.
– Значит, все это выглядело как настоящая ссора?
– Ну да. Перепалка такая… Да в этом кафе постоянно какие-то непонятки. Это ведь «придорожка», народ уставший, раздражительный, да и просто стремные типы попадаются…
– Да ладно тебе, – шикнул на товарища Крупеня.
– А чего ладно? Во вторник какой-то мудак пловом в меня метнул, думал, ножи полетят следом. Кстати, плов ты готовил…
– Хорошо, – перебил его Гнедин. – Еще какие-нибудь имена, клички назывались?
Задумались. Крупеня сдвинул свой колпак, почесал голову. Ярицкий сказал неуверенно:
– По-моему, одного из них назвали… то ли Сервер, то ли Север.
– Какой еще Сервер? – хмыкнул Крупеня. – Эти типы понятия не имеют, что это такое. Сервер, тоже выдумаешь…
– А что тут такого? Этот Хобот еще кричал: «чего он сканирует меня?» Это про того, про Гусарова… В смысле, что он смотрит на них. Раз знают, что такое сканер, значит, по идее, и про сервер должны знать…
– Не знаю… Я тогда вообще на кухне был, – пробурчал Крупеня.
– Вот и не выступай. – Официант отвернулся, подумал. – Но скорее всего, Север, конечно. «Сервер» немного по-другому звучит, более заковыристо…
Гнедин насторожился, подобрался. Север – личность известная. Неужели еще одна удача?
– Как он выглядел?
– Мужчина лет сорока, светлые волосы. Одет… Рубашка светлая с коротким рукавом, штаны широкие, такие… Из конопли. Их многие сейчас носят. На шее цепь золотая, где-то с мой мизинец…