За тысячи лет до армагеддона
Шрифт:
Что вы думаете? Вместо того, чтобы медленно и целеустремленно идти к намеченной цели, этот идиот решил получить все и сейчас. Хотя вру, не сразу. Ошеломленный открывшимися перспективами Абдула занял привычное место у входа в собственный вигвам, где с особой тщательностью раскурил свою трубку. Экземпляр, раздавленный неуклюжим дедом Мазаем, был восстановлен силами лучших племенных умельцев в лице того же деда Мазая и кузнеца из пришлый — Ахмеда-, которого не на шутку заинтересовала незнакомая конструкция и способ ее использования. Оказалось что табако и конопле курение еще не нашло широкого распространения в среде первобытных людей. Так что теперь потенциальных наркоманов у нас двое. Сам Абдула и Ахмед. На этой почве троица умельцев, куда я авансом включил и сержанта Петренко,
Так вот, Абдула на этот раз превзошел сам себя. Кольца дыма, которые он выпускал изо рта в процессе курения обладали исключительной правильностью, и мне даже на секунду показалось, отличись друг от друга цветом. Эти самые кольца медленно всплывали у наставника молодежи над головой, чтобы подымаясь вверх разрастаться до совершенно неприличных размеров и потихоньку таять в небесной синеве. Лично у меня не было не малейшего сомнения, что я наблюдал очередное проявление магии. Еще более бестолковое и ненужное, нежели огненные шары Любавы, но тем не менее — самой настоящей маги. Так что Абдула вполне мог претендовать на тот же пост шамана племени всего лишь по одному критерию — причастности к странному. Если быть объективным, то его табачные кольца производили на неокрепшие умы соплеменников не меньший эффект, нежели грибная настойка предыдущего шамана _ Атланта Ахмета.
Проведя сеанс медитации и придя к определенным выводам, Абрула начал претворять свои мысли в жизнь. При этом он полностью упустил из виду то немаловажное обстоятельство, что я все еще не покинул племя и имею свое видение происходящего, подкрепленное, при необходимости, как прямым физическим воздействием, так и аргументами из арсенала аномальной энтропии.
Он громогласно объявив, что поскольку Великий Вождь, то бишь я, в ближайшее время собирается покинуть племя, причем эта информация доводилась соплеменникам как исключительно эксклюзивная с неявным намеком на то, что лично сам Аабдула приложил немалые усилия к освобождению свободных кроманьонцев от ига этого пришлого типа, поэтому в действие вступает процедура под условным названием: «Атамана нам не надо, Атаманом буду я». Надо признаться, что все вышеизложенные действия сержант Петренко совершил находясь в глубоко коматозном состоянии, будучи под воздействием наркотиков. Что конечно же до некоторой степени его оправдывает.
Спонтанная попытка переворота имела три последствия.
Во-первых, избавила меня от необходимости всех и каждого посвящать в свои планы, касательно отбытия. Абдула сделал это вместо меня, причем, надо отдать ему должное, нашел для этого простые и доходчивые слова. Вряд ли у меня бы получилось так же хорошо.
Во-вторых, сам Абдула, несмотря на моральную поддеожку со стороны деда Мазая и кузнеца Ахмеда, был бит. Причем неоднократно. Сначала Лохматым, который в это время отдыхал в стойбище после удачной охоты, и который ну никак не видел Абдулу в качестве верховного Вождя, не без основания лично претендуя на это место, а затем Любавой, которая вернувшись от белок, не стала слишком вдаваться в детали, а просто зарядила наставнику молодежи Фронт-кик — ногой в челюсть- совсем как я ее учил. Моя девочка. Так что сегодня день у Абдулы не слишком-то и задался. А ведь так все хорошо начиналось.
И в — третьих, я понял и осознал, что теория управления универсальна и верна практически для любых сложных упорядоченных систем, будь то автомобиль Тессла, корпорация по производству Чупа-Чупс, наша Вселенная, или, как в данном случае, одно небольшое первобытное племя. А эта самая теория гласит, что система может сохранять стабильность всего-то в двухcлучаях: будучи статичной и жестко детерминированной, это, применительно к племени, когда я Верховный Вождь, провожу в жизнь принцип — я начальник, ты дурак, либо динамичной, базирующейся на системе сдерживаний и противовесов. С моим уходом не о какой централизованной власти говорить не приходится.
Даже ежели Любаве удастся всех построить рядами, что само по себе сомнительно, это, в конечном счете, приведет к застою и регрессу.
Значит
Вот только все это не более чем благие пожелания на пустом месте. Поскольку, стоит мне уйти, и от Совета Племени останутся одни лишь воспоминания, а его представители ввяжутся в смертоубийственные выяснения отношений между собой. С удовольствием бы на это посмотрел, ежели бы где-нибудь поп-корном разжиться. Причем ставку бы я сделал на деда Мазая. Уж слишком тот не прост. И мои рекомендации, касательно использования изолирующей обуви типа галош, для работы с электрическим стулом, а так же заземления и перспектив превращения булыжника в самый настоящий трон с резьбой и финтифлюшками, буквально на лету ловил. Не удивлюсь, ежели со временем, отталкиваясь от возможностей артефакта, он станет шаманом не на словах, а по факту полномочий.
И все-таки я придумал, как, в условиях первобытно-общинного менталитета, ввести в племенную жизнь элементы демократии, в виде Совета Племени, и обеспечить стабильность существования этого самого племени.
Я создал Свод Законов. Конечно до Законов Ур-Намму ему было далеко, да и письменность, пусть даже клинопись на глиняных табличках, за оставшееся время я внедрить ну никак не мог, решил оформить законодательную базу в виде набора Катрен, которые в обязательном порядке должен был бы выучить каждый житель племени. Ну, естественно, не только выучить, но и руководствоваться ими в повседневной жизни. На многое замахиваться не стал. Опять же учитывая собственный, весьма скромный, поэтический дар, рассчитывать больше чем на четырех строчный стишок, не приходилось. Итого тридцать четверостиший, указательного толка.
На поэтическое творчество у меня ушла неделя. Ну а потом почти три месяца подряд Свод Законов вбивался в головы каждого жителя племени, да так что ночью разбуди — должен тут же отбарабанить от первого до тридцатого стиха. Естественно, дополнительно шла накачка, что за этим стоит божественное откровение. Жаль что концепция Бога у первобытных людей еще не сложилась, все больше к Духам Предков обращаться приходилось. Ну и подкрепление рефлексов с помощью того же электрического стула. В чем немалую помощь мне оказал дед Мазай. Он с головой погрузился в тему выявления недобросовестных соплеменников и со временем принялся назначать и осуществлять процедуру общественного порицания в виде отсидки на троне. Ну чем не искоренитель инакомыслия. Впрочем, Свод Законов сам же существенно ограничивал возможности Шамана, оставляя за ним только вопросы следования тому самому Своду. Зато в этих рамках его полномочия были необычайно широки. К тому же подкреплены мистическими соображениями.
В тридцать четверостиший трудно было вместить все все и вся на все случаи жизни. Но те же: Совет Племени, воспитание молодежи и утренний бесплатный завтрак для всех, были в нем прописан. Ну а дальше пусть сами все творчески развивают. Я умываю руки.
Помимо Свода Законов, я попытался за это время что-нибудь придумать, дабы оставить сообщение своим товарищам, которые рано или поздно вернутся в племя. Все-таки надо было бы сообщить друзьям свои мотивы и обратить их внимание, на то, что мы немного не туда попали. Эксперименты с выделкой пергамента из шкур закончились полным фиаско. Я даже до приготовления чернил не добрался. О попытках изобразить надписи на глиняных табличках и говорить не хочу. Стыдно. Все-таки кириллица это вам не клинопись. И вдвойне стыдно, когда я сообразил, что можно банально передать сообщение в устной форме, заставив того же деда Мазая, ну и еще двух-трех человек для страховки, его выучить.