За Уральским Камнем
Шрифт:
— О какой службе ты говоришь? — продолжал пытать князь.
— О той, что служилый человек правит. Почему нынешним годом ясака меньше взяли, почему землиц новых под царскую руку не подвели? Причина известная! То киргизов опасались, то наших казачков с Ангары дожидались, а служилых людишек в остроге недостает, некого было по службе отправлять. А у тебя, воевода, сейчас под стражей на государевых харчах более ста душ сидючи сидят. Ведь то есть великий разор государю нашему Михаилу Федоровичу.
— Так ты мне советуешь с этих казаков поручную бумагу взять и службу править заставить?
— То так, воевода! Отпиши государю, что серебро рудное в горах не сыскали. Добро всяческое, что за Яковом Хрипуновым
— Добрый совет, князь! Ну а твоя корысть в чем будет? — возликовал воевода.
— Сними, батюшка, опалу с Максимки Перфильева да чин пятидесятника дай и отправь его на Верхнюю Тунгуску в братской землице острог ставить. Мне с ним сподручно будет.
— Отчего же сподручнее? Отправляйся с сотником Петром Бекетовым, он добре те места знает!
— Казаки, что с Яковом Хрипуновым ходили, сказывали, Максим Перфильев с князцами из братских улусов дружбу водил и пороги более всех знает. А сотника Петруху Бекетова ты отправь куда далее, им близко нельзя, не терпят друг друга.
«Государю-царю и великому князю Михаилу Федоровичу всея Руси воевода твой Семен Шаховской челом бьет. Роспись землям, в которые посланы из Енисейского острога служивые люди и по скольку человек в которую землицу послано. Посланы этим годом в Братскую землицу приводить и умирить братских людей под государскую высокую руку и острог ставить у Падунского порога на Тунгуске-реке, с атаманом Максимом Перфильевым, с десятником Семейкой Родюковым енисейских служилых людей 30 человек. В Тасееву-реку и по Чюне-реке вверх ко князцам: Кохоню, да Куря Хилкову, да Адыну, приводить их под государеву высокую руку посланы с пятидесятником Терехой Савиным 20 человек новоприбылых. На заставы послано вниз по Енисею в устье реки Сым с десятником Фирсом Микифоровым 30 человек старых енисейских служилых да новоприбылых, для ловли торговых промысловых людей, которые обходят Сымом-рекою и не платят государевы пошлины и оброки в Енисейском остроге. В Маковском острожке для государевых всяких дел и оберегания государевой казны 6 человек. В Тунгуске-реке на Рыбном острожке для бережения, чтоб иноземцы дурна никакого не учинили 5 человек. На Лену-реку к якутам, братским людям да тунгусам на перемену атаману Ивану Галкину со товарищами послан Енисейского острогу сотник стрелецкий Петр Бекетов, а с ним новоприбылых служилых людей 30 человек. Велено сотнику Петру Бекетову вниз по реке Лене идти и там острог ставить, где пригоже. А остальные служилые люди в остроге по караулам и на мелких разных посылках и по волостям разосланы, для государева недоборного ясака человека по два, по три».
Глава шестая. В поисках рудных гор
1
Лето 1630 года. Верхняя Тунгуска (река Ангара), Братские пороги.
По южной окраине Сибирской платформы поднимаются низкогорные гряды Ангарского кряжа. Увалы его пологие, с широкими распадками. Здесь выпадают за зиму метровые снежные сугробы, а морозы редко бывают менее двадцати пяти градусов. Снежность зим спасает от вечной мерзлоты, и склоны кряжа сплошь покрыты южной темнохвойной тайгой. Где осадков меньше, там тайга из кедра, ели и пихты сменяется сосново-лиственничными лесами с хорошо развитым подлеском. Под ними лежат дерновые, дерново-карбонатные и дерново-подзолистые почвы. Ничего не скажешь — многообещающие земли для месторождений золота, серебра да железных
Там, где Ангару пересекает сей кряж, на пути русских первопроходцев встали Братские пороги. Если идти вверх по Ангаре, то первый порог, Шаманский, в четыре версты будет. Высокие каменные утесы встали по берегам реки, а вода бушует и ревет между множеством камней, что зовутся «бойцами». Ворота того порога — далее в русле, а не у берега. Шаманский порог страшен более других и несет большие трудности. За ним с левой стороны впадает река Вихорева. Здесь можно было пристать к берегу и отдохнуть, но далее находится порог Долгий в десять верст. По обе стороны — те же утесы высокие и преодолеть его можно лишь завозом на бечеве. Весьма тяжко, будто в гору. Река успокаивается ненадолго, начиная бушевать при первых звуках «голоса» порога Падуна.
Падун — главный в каскаде Братских порогов. Всевозможные Конь-камни, Лебеди-камни, гранитные лопатки и языки, угрожающе торчали из воды, а то скрывались в водоворотах. Приходилось разгружать суда и перетаскивать всю поклажу на руках, а порой и сами речные суда поверх каменьев. Глубоки горные разломы, каменные утесы словно стены стоят, а вокруг дебри непроходимые.
После него до устья реки Оки не более тридцати верст и лишь два плеса. Здесь, по правому берегу Ангары, раскинулись большие братские улусы, а земли в долине изобильны и урожайны.
Максим Перфильев впервые увидел Братские пороги, будучи дьяком в полку Якова Хрипунова. Подошли к ним большим числом, на крупных кочах и стругах. С продовольствием годовым, кузнечным имуществом да инструментом и материалом для острожного строительства.
Все, что слышали ранее от служилого люда, бывавшего на порогах, оказалось лихостью да хвастовством. Те проходили пороги лишь на малых дощаниках да с малыми запасами.
У Якова Хрипунова все получилось иначе. Лишь через Шаманский порог с великими тяготами и лишениями шли более десяти дней. Шесть стругов в щепы изломали, зерно загубили, а многие служилые чуть не утонули. Тогда берегом стали носить добро полковое, и лишь по четыре пуда на человека осилили, а из сил выбились.
Вот тогда и стало понятно, что до морозов братские пороги не одолеть, и остались зимовать в устье реки Вихоревой. Острожек успели поставить до морозов, но вот беда — небольшой. Многим пришлось тогда болтаться по чужим зимовьям, без нужды обижая промысловых и торговых людишек. В ту зиму 1630 года застудил Яков Хрипунов нутро, долго хрипел болезный, задыхался в жару, бредил да помер. Служилые, что за помощью ушли, взяли тело с собой, да тягот не вынесли, схоронили усопшего Якова где-то на Илим-реке. Лишь весть в Енисейск донесли о том. Тогда и выбрали служилые Максима Перфильева атаманом, он и возвернул разгулявшуюся ватагу в Енисейский острог.
Многое теперь знал пятидесятник Максим Перфильев о Братских порогах, но и задача перед ним стояла нешуточная. Велено Максиму Перфильеву: «Прейдя близко под братские улусы, присмотреть угожее, крепкое место и поставить острог, и укрепить его гораздо».
Историческая справка. Первым землепроходцем, преодолевшим Братские пороги, можно считать Пантелея Демидова-Пенду. В 1620–1623 годах он с отрядом в 40 человек совершил удивительный переход по неизвестным тогда местностям Восточной Сибири. Из Туруханска по Нижней Тунгуске он добрался до реки Лены и прошел через всю Якутию, до верховьев Лены. От устья реки Куленги прошел в братские земли, достиг реки Ангары в районе нынешнего села Балаганка и первым из русских преодолел все страшные ангарские пороги. Известный советский географ академик Л.С. Берг назвал поход П. Пенды географическим подвигом. Но не надо забывать о том, что они прошли пороги сверху, налегке и на малых каюках.