За воротами дымил большой завод

Кузьмина Людмила

Стоим в некотором отдалении от Бранденбургских ворот. Подступы к ним охраняются. Для осмотра пограничной стены, которая делит Берлин на две части, требуется специальное разрешение. До недавнего времени этот район был опасным из-за провокаций со стороны американцев. Поэтому советской стороной за одну ночь 13 августа 1961 года была возведена стена. Слово «стена» почему-то не нравится Елизавете Александровне. Она говорит, что восточные немцы называют ее гренцвалом, а западные немцы – стеной. И всё-таки это стена. За Бранденбургскими воротами она невысокая, а в других местах достигает трёх метров высоты.

Мы смотрим на ту сторону, и

у всех появляется ощущение необычности, какое бывает на границе. Там другие нравы, порядки, хотя люди, живущие по обе стороны стены, говорят на одном языке. Очертания незнакомого города всегда привлекают. Отсюда нам виден обелиск советским воинам, воздвигнутый ещё до раздела Берлина на зоны. Хочется посмотреть, что же там дальше? Однако всё это недосягаемо для нас. Гренцвал!

Справа от ворот полуразрушенное, точнее, не восстановленное здание рейхстага с просвечивающим каркасом купола. Наш добровольный гид сообщает, что на крыше рейхстага расположен английский наблюдательный пункт. Там имеется подзорная труба, через которую англичане, вероятно, рассматривают сейчас нас. Думаю: показать язык им, что ли?

Мы хватаемся за фотоаппараты, но тут от ворот отделяется фигура немецкого солдата. Приблизившись к нам, он кратко говорит: «Nicht fotografieren!» Понятно: не фотографировать!

Слева от ворот, чуть подальше от «Адлона», большая изрытая площадь. Здесь находилась рейхсканцелярия Гитлера, говорят, с подземным ходом в рейхстаг. Её сравняли с землёй. В 1945 году этот район Берлина подвергся наибольшим разрушениям. Здесь закончилась последняя решительная схватка наших войск с фашистами. Четыре с лишним года шли наши солдатики до этих самых ворот. Ох, как многие не дошли!

До сих пор окрестные дома зияют пустыми провалами окон. Без крыш, с громадными пробоинами в стенах, они жутко напоминают об этой последней схватке за Берлин. А ведь 18 лет прошло.

Идём по Фридрихштрассе. Останавливаемся на берегу реки Шпрее. Над водой кружатся чайки.

Бульвар Унтер ден Линден. Снова много разрушенных домов. Проходим мимо Университета им. Гумбольда. Здесь учились Эйнштейн, Гегель, Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Эйнштейна знаю по теории относительности и его формуле. А труды Гегеля, Маркса, Энгельса конспектировала, просиживая в библиотеке много часов, «проходила» их и сдавала на зачётах и экзаменах, учась в университете в Свердловске. Фотографируюсь. Привет, мол, от выпускницы Уральского университета.

Немцев на улице очень мало. Где народ? У нас в утренние часы, когда люди спешат на работу, даже в небольших городах большой наплыв народу. А здесь автобусы идут полупустыми. Я спросила об этом Елизавету Александровну, она объяснила, что берлинцы предпочитают метро. Ну и что? В Москве тоже предпочитают метро, однако и в обычные часы люди заполняют улицы, магазины и все виды транспорта. По сравнению с Москвой Берлин показался мне малонаселённым городом.

Заходим на центральный рынок. Покупателей мало. Продавцам явно скучно. В то же время поражает изобилие продуктов, красиво оформленные витрины. Несмотря на то, что сейчас ранняя весна, много фруктов и овощей. Очень дешёвые яблоки. Но! Но мы не покупаем, понятно почему: у нас мало немецких денег. Экономим.

Наступило время обеда, и мы возвращаемся в отель. Пообедав, садимся в автобус и едем по городу. Маршрут почти тот же, что мы прошли. Гид из «Интуриста» показывает достопримечательности, но что это за осмотр из окна автобуса! Елизавета

Александровна переводит объяснения гида слишком упрощённо: Направо то-то. Налево то-то. Я пыталась на практике использовать собственные познания немецкого языка, но не успевала схватить смысл того, о чём со страшной скоростью рассказывал гид. Немцы говорят быстро, не растягивая фраз. Произношение здорово отличается от того, которому студенты обучаются в наших советских вузах. Почему-то принято считать, что при изучении английского языка нужно обращать внимание прежде всего на произношение, а при изучении немецкого языка – на грамматику. Однако целый ряд согласных звуков в немецком языке произносится похоже с английским (r – например). И вот сейчас я слышу немецкую речь и с непривычки ничего не могу понять.

Проезжаем «Алекс» – любимую площадь немцев Александерплатц. На аллее Карла Маркса, бывшей Сталин-аллее, делаем остановку и выходим из автобуса.

Прекрасные современные дома. Недалеко небольшой красивый кинотеатр «Космос». Людей здесь больше. Много молоденьких мам с колясками, в которых сидят и лежат маленькие немчики. Дети очень чистенькие, одеты ярко, словно новые куклы.

Промелькнула пара новобрачных. Невеста вся в белом, будто сошла со страниц журнала мод. Жених подзывает такси, и они уезжают.

Одежда немцев оставляет приятное впечатление. Одеваются хорошо и современно. Немцы выглядят подтянутыми. Не суетятся и, переходя через дорогу, совершенно не смотрят по сторонам. Между прочим, русских здесь узнают именно по тому, как они переходят дорогу: вертят головой, озираются и не обращают никакого внимания на светофор. Нас предупредили ещё в Свердловске, чтобы мы были внимательными. И всё же здесь кое-кто забывался. Повертели головой – машин поблизости не видно. Пошли. Но вот стоящий рядом немец хватает за руку нашу туристку и сердито говорит, показывая на светофор. Улица пуста, а немцы всё равно стоят и ждут, пока не загорится зелёный свет светофора.

По программе мы должны были осмотреть музей «Пергамон»– собрание древностей, которые немцы вывезли из Малой Азии. Здание пострадало во время налётов авиации в 1945 году. Часть экспонатов вывезена в Москву и Ленинград и до сих пор хранится в запасниках Музея Пушкина и Эрмитажа. К сожалению, «Пергамон» закрыт. Зато получено разрешение пройти по ту сторону Бранденбургских ворот, на нашей стороне от стены.

Возвращаемся к воротам и заходим в комендатуру. Нас встречает молодой офицер, одетый в немецкую форму, – ну, немец, как из кино! Особенно бросается в глаза фуражка с высокой тульей. Офицер приветлив. У него голубые глаза и светлые волосы – типичный ариец. Только вместо напыщенного гордого выражения лица милая, какая-то извиняющаяся улыбка. Зовут его Курт.

Чтобы лучше рассмотреть, что делается за стеной, нам разрешают подняться на мостик. На той стороне стоит группа молодых людей в дымчато-

серых плащах. Елизавета Александровна говорит, что это «провокаторы», и просит не обращать на них внимания. «Провокаторы» машут нам руками, кричат что-то, фотографируют. Нам тоже разрешено фотографировать, и все, у кого были с собой фотоаппараты, начинают щёлкать затвором. Курт дал мне свой бинокль. На той стороне заметно оживление. Подошло несколько английских солдат, подъехали два американских грузовика, из них вышли 5-6 американцев. Все они спокойно разглядывают нас в бинокли, некоторые фотографируют.