За все, что мы делаем, отвечать будем вместе!
Шрифт:
Не замечаю, как мы заходим вовнутрь и усаживаемся на диванчик в холле театра и Кэролайн начинает расчёсываться.
— Зачем все это? — поднимаю обреченный взгляд на блондинку и та непонимающе пожимает плечами.
– Наверное, для того, чтобы ты наконец смогла понять, что любовь есть и взаимность тоже.
— Поэтому ты попытаешься свести меня с парнем, которого я ни разу не видела, скажи мне пожалуйста? — язвительно смотрю на неё снизу вверх, пока она все ещё стоя у диванчика поправляет волосы.
— А почему нет? Что тебя не устраивает? — подруга хмурится и убирает гребень в сумочку. — что плохого в симпатичном парне?
— Возможно в нем и
— Добрый вечер, — слышится какой-то немного грубоватый голос, от чего я вздрагиваю и тут же отворачиваюсь от подруги, обратив взгляд на мужчину, который стоит возле нас.
— О, Тревор! — радостно выкрикивает Кэролайн и поворачивается к нему. — Мы не заставили тебя долго ждать? — Господи, была бы она такая милая с нашими преподавателями и людьми, которые чисто случайно задели её, пока проходили по узкому коридору, так нет же. Им она готова голову оторвать, а тут: «Тревор, ты такой милый, пардон за опоздание, ты же наверное устал ждать»! Какого черта с тобой, Форбс? Если его ты и обдуришь, то меня провести у тебя не получиться.
— Нет, что ты. — его губы складываются в не очень приятную улыбку и по моему телу сразу же пробегают мурашки, когда он резко приводит на меня взгляд, все ещё сидящую на диване, в то время пока они оба стоят передо мной. — А вы, значит… — он не договаривает, когда Кэролайн быстро хватает меня за руки и одним движением поднимает на ноги.
— Это Елена, о которой я тебе рассказывала, Трев. Она очень стеснительная, поэтому ты не обижайся на её неразговорчивость, — снова приторно улыбается она и я недовольно кошусь на неё.
— Очень приятно, Елена, — парень касается тыльной стороны моей ладони своими немного шершавыми губами, от чего мне становиться даже как-то противно и снова смотрит мне прямо в глаза, в то время, пока я не произнесла ни слова.
Затянулось молчание. Мы просто стояли друг на против друга и смотрели в глаза. Я воинственно, он завоёвывающе. Блондинка же пыталась хоть как-то разрядить обстановку, прыгая вокруг и между нами, дабы хоть как-то напомнить нам о начале спектакля.
Со стороны можно было бы подумать, что я влюбилась, если бы во мне не бушевало яростное желание врезать ему. Вообще, я спокойно отношусь к парням, потому что ещё ни один мне не понравился, а на этого смотришь, так и хочется заставить землю жрать. Знаю, что не мой лексикон, но пообщаешься с Кэролайн — генератором идиотских идей и выдумщиком новых ругательств, с которых я очень часто смеюсь, например таких, как «Ах ты, обезьянья жопа» или «Твою дивизионную мать», а ещё есть «Ну и куда ты собрался, свинообразный холодец?», около двух месяцев, и не такого наберешься.
Втроем заходим в огромный зал, усаживаемся на места и я больше чем уверена, что блондинка специально сделала все, чтобы мы с этим недоделанным Джастином Бибером сели рядом.
Открылся занавес и начался спектакль. Мелодии струнных и духовых приятно ласкали слух и я смогла хоть как-то расслабиться, вслушиваясь в знакомую музыку, любовь к которой мне привила моя семья. Кстати, мои родители были музыкантами. Мама играла на скрипке, точно так же как и я сейчас, а папа на контрабасе. Из них получался смешной дуэт, может именно это и помогло им на генетическом уровне заставить меня верить в то, что я урожденный музыкант и бросать это дело ни в коем случае нельзя.
— Как тебе игра? — слышится над ухом и я тут же напрягаюсь, обречённо вскидывая голову.
Даже не повернувшись к обращающемуся, я складываю руки в замок
— В театре не разговаривают, молодой человек.
Чувствую, как он пожирает меня глазами и все ещё упорно продолжаю наблюдать игру артистов.
Парень недовольно отворачивается и через секунду на моем колене появляется шершавая противная потная рука, больно сжимающая чашечку, от чего я вскрикиваю, обратив на себя тысячу пар глаз, недовольных тем, что я нарушаю божественную атмосферу.
Подрываюсь на ноги, успев влепить ему пощёчину и кинув на Кэролайн самый неблагоприятный взгляд, удаляюсь из зала, с разгоряченными щеками, не обращая внимания ни на охранников, ни на гардеробщиков.
Я быстро забираю своё пальто и натянув его на себя, выхожу из заведения, лишь бы не видеть все это.
В темноте кое-как ловлю несчастное такси, по привычке усаживаюсь на последнее сидение и все ещё не в состоянии успокоить внутреннее недовольство, запускаю руки в волосы и вздыхаю, вновь и вновь наплевательски относясь к вопросам любезного водителя, который может и не замышляет ничего постыдного, расспрашивая почему я в таком состоянии, но сейчас я не могу здраво рассуждать. Я просто не хочу никого видеть. Мне испортили вечер, настроение, душевное спокойствие. Все переломано, как кости.
Кое-как усаживаюсь в электричку, забившись в какой-то уголок, лишь бы забиться подальше от этого мира. Я говорила, что не верю во всю эту чепуху с любовью и если Кэролайн все ещё уверена, что обжимания в театре при первой встрече — это любовь, то мне, пожалуй, нужно немного отдохнуть от её компании, чтобы окончательно не разрушить внутренний мир.
Кэролайн всегда была за, если речь шла о каких-то вечеринках, пьянках, походов и поездок в лес на пикник. Но чаще всего организм орлом таких мероприятий была именно она, такая солнечная и озорная. Возможно мы не лучший дуэт, потому что я не считаю всю её деятельность положительной для себя, но просто морально никогда не смогу уйти от этого, потому что Кэролайн дня меня все, я очень её люблю и поэтому вот уже в сотый раз откладываю идею о разрыве дружеских отношений на потом. Порою я боюсь, что в конечном итоге станет поздно и я просто не выдерживаю всего того, что нахлынет на меня в переломный момент. С каждым днём я все больше привязываюсь к этой сумасшедшей с искрами с глазах… Никто не сможет вызвать во мне столько чувств, что бы я смогла заглушить все то, что ощущаю к ней. Это нереально. Это невозможно.
Чуть не проехав остановку, я все же вываливаюсь из электрички и начинаю ловить воздух ртом, как рыба. Он холодный и больно жжёт лёгкие. Но мне легче, я уже прихожу в себя и точно знаю, что ещё пять минут и можно будет включить телефон, чтобы Кэролайн смогла мне позвонить. Я хочу чтобы она звонила, писала, была рядом. Она неотъемлемая часть моей жизни и я хочу чтобы она всегда была ею. Хотя прекрасно знаю, что в любой момент все оборвётся. Она любит меня, как и я её, но иногда мне кажется, что когда-то я останусь одна, так влияет на меня её любовь.
Дома не отвечаю ни на один из бабушкиных вопросов и просто приняв душ, укладываюсь спать, потому что сил делать что-либо ещё просто нет. Слишком много возбуждения за один несчастный час. На улице темно, а я не могу уснуть, крепко обнимая мягкую подушку, словно желая задушить.
Я уже знаю планы на завтра и знаю, что все будет хорошо, но от мысли что все снова получилось как всегда мучают меня снова и снова, прогоняя сны, которые все никак не раскроют надо мной темно-синюю бездну звёзд и несбыточных мечт.